Хендерсон — король дождя (другой перевод)
Шрифт:
— Ваше величество…
— Вы, однако, настойчивы. Ну что ж, если дело неотложное, пойдемте туда, где сможем поговорить без помех.
Он встал с места. Женщины всполошились. Бренча украшениями, они с криками прыгали взад-вперед. Некоторые плакали от огорчения, что король уходит. Некоторые набросились на меня: «Суиду лебая!» «Лебая» — я уже знал это слово. На языке варири оно означало «лев».
Женщины просили короля не ходить к Атти, обвиняли его в слабоволии. Но он, смеясь, помахал им. Этим жестом он как бы говорил: «Не переживайте, я вас не брошу».
Женщины
— Погодите минуточку, ваше величество! Давайте обсудим…
— Мне очень жаль, Хендерсон-Санчо. Я выслушаю вас внизу.
— Простите, ваше величество, однако вы человек упрямый… Вы знаете, что вам угрожает?
— Черт с ними! Я знаю, что они плетут.
— Они показали мне голову человека, который, по их словам, был таким же, как Атти, в одном из прежних существований.
На галерее нас поджидала Тату.
— Это известный прием — запугивание, — сказал Дафу. — Но мы не пойдем на попятную. Неприятно, ничего не возразишь, но мы выстоим. Они взялись за вас, старина. Поскольку знают, как я привязался к вам.
Король потрепал меня по плечу. Я едва не расплакался от прилива чувств.
— Послушайте, я готов сделать почти все, что вы скажете. Жизнь частенько била меня, но я солдат, ваше величество. Все мои предки были солдатами. Они защищали хлебопашцев и ходили в походы против магометан. Был у меня один предок по материнской линии. Генерал Улисс Грант без него даже не начинал сражения. Спрашивал: «Билли Уотерс здесь?» — «Здесь, сэр!» — «Отлично. Тогда в бой». Есть во мне военная жилка, есть, черт побери! Но от штукенций с львиной подоплекой — я наотрез отказываюсь. И подумайте о своей матушке.
— Неужели вы думаете, что земной шар — это яйцо, которое мы высиживаем? Вначале было дело. Дело превыше всего. Я толкую о научных фактах, а он мне о матушке. Ее тоже запугали. Наверняка. Матушка пережила папашу Гмило на пять лет… Проходите, проходите. Тату закроет за нами дверь.
Я не шелохнулся.
— Ну проходите же. Что я сказал! — крикнул Дафу.
Я переступил через порог. Тату засунула полено в скобы двери. Стало темно. Дафу быстрыми шагами спускался по лестнице. Я последовал за ним. Сквозь решетчатый потолок завиднелся желтоватый свет.
— Что у вас с лицом? На нем какое-то потерянное выражение.
— Король, мне кажется, я потерял самого себя. Говорил же я вам, что я мистик. Нутром беду чую.
— Беду рукой разведу. Я поймаю Гмило. Тогда никто не оспорит мои права. Мои разведчики целыми днями рыскают в джунглях. Доносят, что где-то видели Гмило. Уверяю, скоро он будет в моих руках.
Я выразил надежду, что это произойдет. Тогда не нужно будет беспокоиться об этих душегубах, Бунаме и его прихвостне. Тогда они перестанут досаждать его матушке.
Я вторично упомянул королеву-мать, и Дафу не на шутку рассердился. Первый раз он посмотрел на меня хмуро и пошел вниз. Потрясенный, я последовал за ним.
«Ну и ну, — размышлял я, — этот черный король прямо-таки гений, под стать Паскалю, который двенадцатилетним мальчишкой доказал какую-то
Да, но зачем он возится со львами?
Затем, мистер Хендерсон, — ответил я себе, — что вы не понимаете смысл истинной любви, если думаете, что можно полюбить по сознательному выбору. Люди просто любят, и все. Непреодолимая любовь — это закон природы. Он влюбился в свою львицу с первого взгляда. Coup de foudre [19] ».
19
Удар грома (перен.). Любовь с первого взгляда (фр.).
Занятый диалогом с самим собой, я не заметил, как по поросшим травой ступеням спустился вниз.
Мы подошли к логову. Вокруг меня поплыло удушливое облачко страха. Услышав нас, львица зарычала. Дафу посмотрел сквозь решетку.
— Все в порядке, можем войти.
— Вот так, сразу? По-моему, она нервничает. Может, мне лучше подождать здесь?
— Нет, вы тоже должны войти. Неужели вы все еще не поняли, что я действую ради вашего же блага? Не могу представить, кому еще так необходимо знакомство со львами. Опасность для жизни ничтожна. Атти совсем ручная.
— Для вас ручная, а ко мне она еще не привыкла. Как и любой другой, я готов пойти на разумный риск. Но ничего не могу с собой поделать. Я ее боюсь.
Дафу помолчал, а я подумал, что сильно упал в его глазах. Мне стало обидно.
— Вот оно что, — сказал он и задумался. — Припоминаю, как мы говорили о нехватке смелых людей на свете. — Дафу вздохнул, и даже в полутьме я видел его большие красные губы. — Миром правит страх. Он господствует повсюду. От страха люди делаются белее мела. От него раскалывается голова. Способность страха объединять людей уступает только силе самой природы.
— Вами тоже иногда овладевает страх?
— Конечно, — кивнул Дафу. — Как и каждым. Его не видно, но слышно, как радио. На всех частотах и несмотря на помехи. Слышно то громче, то тише.
— И как по-вашему, есть средство избавиться от страха?
— Думаю, что есть. В противном случае надо отбросить мечтания и надежды. Хорошо, я не буду принуждать вас делать то, что делал мой отец Гмило, и что делал отец Гмило, Саффо, и что делаю я и делают все остальные. Если у вас не хватает сил, давайте попрощаемся и пойдем каждый своим путем.
— Подождите, король, не спешите!
Я был огорчен и напуган. Расстаться с ним — что может быть больнее?
— Вы ведь не бросите меня, правда? — проговорил я задыхаясь.
Он понял, как тяжело дастся мне расставание, и тем не менее повторил, что мне лучше уехать. Мы сошлись характерами, он тоже привязался ко мне, рад нашему знакомству и благодарен за услугу, которую я оказал его племени. Тем не менее дружба невозможна, если мы не придем к согласию относительно львов.
— Наша близость, ваше величество, заставляет меня поверить всему, что вы говорите.