Хэриб. Чужестранка для шейха
Шрифт:
Такой вариант казался даже более реальным, и внутри у меня всё заледенело уже не просто от страха, а от дикого ужаса. Сердце разогналось до невероятной скорости, пальцы начали дрожать. Наверное, моё состояние стало заметно невооружённым глазом, потому что Анна обернулась ко мне и мягко улыбнулась.
– Вам нечего бояться, Ксения.
Я кивнула ей в ответ. Спросить что-то чисто физически уже была не в состоянии. Вроде бы как немного расслабилась, но ведь понимала, что будь всё так, как я представила, мне бы сейчас об этом вряд ли сообщили. Никому тут моя истерика не нужна.
И мне
К Богу я обращалась редко. И каждый раз, когда приходилось, мне было стыдно за то, что только в сложной ситуации вспоминаю о нём. Но сейчас я мысленно взывала через все возможные и невозможные молитвы и даже прижала ладонь к крестику на груди.
Ехали мы минут сорок, не меньше. Потом остановились возле одного из самых дорогих и шикарных отелей в Москве. Я стала убеждать себя, что вряд ли бы меня сюда везли, чтобы убить. Может, вынудят подписать какую-то бумагу о неразглашении? Так я и не против буду.
Со своими сопровождающими я прошла в здание. По долгу службы я много где бывала, но такого убранства мало где видела. Мраморный пол с геометрическим чёрно – белым орнаментом, широченная белая лестница, витком уходящая вверх, у её подножия стойка администратора, оформленная гладкими золотистыми металлическими пластинами. Посреди холла большой резной стол и на нём огромный букет живых цветов. Такой, что двумя руками не обхватить.
Мы прошли мимо администратора, которая встала по струнке, а потом зашли в лифт. Анна стояла возле меня, а мужчины сзади на максимальном отдалении. Лифт тронулся, заставив сердце снова сжаться в страхе.
Остановились мы на двенадцатом этаже. Лифт открылся, и мы оказались в фойе этажа, не уступающего убранству центрального холла. Бежевые стены с золотистой отделкой, мраморный пол в тёплых тонах, витиеватые светильники на стенах. Ослепительно и шикарно. Я даже не могла представить, сколько стоило остановиться в таком отеле. Наверное, это мог себе позволить только… шейх.
И тут был только один номер, в который меня и пригласили. Я перешагнула порог с таким ощущением в животе, будто с парашютом прыгнула. Я никогда не прыгала, но почему-то ассоциация был именно такая.
Я хотела увидеть Нафиза. Своего любовника из Таиланда. Но была ли я готова увидеть шейха, правителя эмирата Аль-Дахи? Что бы я сказала ему? И можно ли мне вообще было заговорить с ним? И что скажет мне он?
Страх и волнение смешались в невероятный круговорот, отчего меня бросало то в жар, то в холод.
Мужчины-сопровождающие остались за порогом номера, а Анна провела меня внутрь, попросила подождать несколько минут, а потом тоже ушла.
Я осталась одна в шикарнейшей гостиной и полнейшей тишине. Только часы на стене негромким монотонным тиканьем разбивали эту тишину. Я не решалась ни пройтись, ни присесть, а потому замерла там, где стояла, вслушиваясь в это ритмичное тиканье.
Тут было три двери, и я всё гадала, когда и из какой сейчас выйдет Нафиз, и что я должна буду делать.
Через пару минут дверь тихонько щёлкнула, и я, вздрогнув, обернулась. Но это оказался не Нафиз. Передо мной стояла арабская девушка с подносом в руках.
Она подошла ближе и поклонилась, замерев с опущенной головой. Я даже растерялась, не зная, как реагировать. И так как девушка стояла молча, решила обратиться первой.
– Добрый день, – сказала осторожно.
– Сайеда [6] Хэриб, – отмерла арабка, обратившись ко мне именем, которым называл Нафиз, а потом продолжила по – русски с небольшим акцентом. – Ваш чай. Прошу ожидать.
Она поставила поднос на столик между креслами и спешно удалилась.
Меня попросили подождать. Наверное, Нафиз занят. Что ж.
Я осторожно присела на край кресла и достала телефон. На экране горели несколько сообщений и пропущенных звонков от Ирины, но прочитать я их не могла, так как тут совершенно не ловила сотовая связь и, соответственно, мобильный интернет.
6
Сайеда – принятое в исламе обращение женщины к женщине выше по статусу – госпожа.
Убрав телефон в карман жакета, я откинулась на спинку кресла и стала ждать. От подноса с чаем и какими – то сладостями исходил невероятно притягательный аромат. Пить хотелось сильно, так что я решила воспользоваться гостеприимством и попробовала чай.
Он действительно оказался вкусным. С лёгкими нотками жасмина и цитруса.
Ожидание затягивалось. Часы показывали, что прошла четверть часа, но мне казалось, будто прошло минимум часа три. Накатила жуткая усталость. Наверное, сказывался стресс.
Голова начала кружиться, глаза слипались. В теле появилась сильная, нехарактерная слабость.
– Вот же мать твою, – успела я выругаться, посмотрев на чашку с недопитым чаем.
А потом меня поглотила темнота.
В себя я пришла довольно легко, без тяжести в голове и тошноты, которые я, например, испытывала после снотворных, выписанных психотерапевтом в прошлом году, когда у меня была бессонница после неудавшейся беременности и разрыва с Ромой. Я просто почувствовала сначала запахи – приятный запах кожи и лёгкий цветочный. А ещё какой-то еды. Кажется, именно этот запах меня и разбудил. А потом просто ощутила, что могу открыть глаза.
И открыла.
Я сидела пристёгнутой в мягком кожаном светлом кресле. Передо мной был столик, на нём ваза с цветами и тарелка с едой.
Напротив в таком же кресле сидел Нафиз. В светлых брюках, лёгкой рубашке, без традиционного головного убора, он выглядел почти так же, как тогда в Таиланде.
Он смотрел на меня внимательно, а когда понял, что я очнулась и сфокусировала на нём взгляд, мягко улыбнулся.
– Здравствуй, моя Хэриб, – сказал он.
И тут я поняла, почему пристёгнута к креслу. Мы летели в самолёте.