Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей
Шрифт:
— Что ж, — решил граф, — разумнее один год всем нам пожить спокойно, чем засадить в подвал какого-то машка.
Ботто передали послам, прочих пленников попридержали и оставили в залог, чтобы норманны не забыли о своих обещаниях. Получив передышку, горожане с великим рвением начали чинить, обновлять, перестраивать крепостные стены, бойницы и башни. Через месяц после окончания работ отсрочка закончилась. Ровно в тот день, когда год назад был отпущен Ботто, под мирным флагом приплыл военный корабль, чтобы забрать пленных. С прибывшими разговаривали дерзко и свысока. Граф Беранже потребовал оставить новых заложников вместо старых и решительно заявил, что никогда не отдаст пленников просто так.
— Просто так? — возмутились норманны. — Тебе
— Да, кстати, — ответил граф, — я с удовольствием возьму золото в обмен на этих нахлебников.
Немного помедлив, норманнский посол ушел к себе на корабль. Когда он вернулся, следом за ним вели к воротам троих мужчин в полном обмундировании, с мечами, которые были повернуты рукоятками в сторону людей графа.
— Вот так-то лучше, — сказал Одо.
Произошел обмен, пленных отпустили, новые заложники вошли в крепость. Норманны поспешно отчалили и исчезли.
Когда с заложников сняли военные доспехи, Беранже увидел перед собой трех посиневших от страха фризских монахинь…
Бауэкский замок был укреплен достаточно надежно, да вот беда — в нем слишком мало воинов. Все произошло по законам большой войны. Главный отряд норманнов осадил Париж и опустошал пригороды. У графа Роберта Французского, герцога Парижского, не хватало сил, чтобы справиться с разбойниками. Он обращался за помощью к своим вассалам. Они отвечали, что связаны по рукам и ногам: надо защищать наделы, которые тоже, в конце концов, принадлежат их сюзерену. Графа Одо Беранже, единственного из младших феодалов, целый год не трогали и не обирали норманны. Теперь все они, объединившись, двинулись к Парижу для последнего завершающего броска. Беранже не мог придумать убедительных отговорок, чтобы уклониться от выполнения воинской повинности вассала. Кроме того, нужно было спасать ближайшего родственника, графа Сенли. Его поместье находилось недалеко от Парижа, там, где сейчас бесчинствовали враги. Вот и пришлось Беранже снарядить своих воинов и отправиться в поход. Сына Бернара, который был на два года старше Полы, граф взял с собой. Полу он решил оставить дома, ему казалось, что в Бауэксе безопаснее, чем под Парижем, в самом центре военных событий. Пола ныла и жалобно хныкала. Она хотела уехать с отцом и перебраться к Сенли.
— Да говорю же тебе. Я не уверен, что туда доберусь, — Одо начинал сердиться. — А замок, если случится что-нибудь плохое, осаду выдержит. Помни: норманны — сущие дьяволы. Опасны, как самые хитрые лисицы. Не знают ни жалости, ни сострадания. Они могут наброситься на нас по дороге, и если ты, мое дорогое дитя, попадешь к ним в лапы, ничего не может быть ужаснее. Они набрасываются на любое существо, которое увидят, хватают всех подряд. За неимением лучшего, им сгодятся и телки, и овцематки. Так что оставайся-ка ты лучше здесь. Горожане отвечают за ворота и стены, слуги присмотрят за тобой; тот, кто будет свободен, приготовит еду и подаст на стол. Все, хватит разговоров! Смирись и повинуйся! Твоя покойная мать не стала бы спорить.
Пола состроила недовольную гримасу за спиной отца. И без того плохо жить без матери, можно было бы обойтись без воспоминаний и не искать поддержки у мертвых…
Вождь викингов, хёвдинг Хрольв, которого воины и близкие люди называли просто Ролло, знаменитый военачальник, непобедимый Ролло, был недоволен. Осада Парижа потеряла смысл. Воины превратились в настоящих бандитов. Конечно, нельзя не подумать о пропитании, об удовольствиях, можно прихватить пленников и кое-какие ценные вещи, — на то и война. Но куда это годится? Все в округе сокрушили и уничтожили. Того и гляди, наступит голод. Толпами бродят проходимцы с английских островов, рассчитывают поживиться за чужой счет.
Особенно возмущал Ролло брат его родного отца, Хулк. Старикашка, похоже,
— Бауэкс! Бауэкс! — сквозь стиснутые зубы с присвистом повторяет Ролло.
Между ним и этой крепостью стоит что-то большее, чем обычная неприязнь к противнику и желание положить его на обе лопатки. Опозоренный Ботто. Вынужденное перемирие. Этот отчаянный народец, который отбивается диким, немыслимым способом. Ненормальные женщины, которым нужно во что бы то ни стало унизить воина. Они заплатят за все! Заплатят полной мерой! Париж получил подкрепление из Бауэкса? Париж готовится к обороне? Чего лучше! Значит, настало время атаковать Бауэкс. Там осталось мало защитников. Они не устоят.
— Немедленно собрать совет! — приказывает Ролло.
Был назначен день, разработан план приступа, подготовлено оружие. Ролло знал: на этот раз он должен, наконец, перевалить через окаянные стены Бауэкса…
Пола настолько растерялась, что совсем забыла об опасности. Интересно, смогут ли горожане устоять? Сейчас, когда отец уехал вместе с большей частью гарнизона, все чувствовали себя неуверенно. Она смотрела вниз и видела, как мужчины и женщины с топорами и пиками снуют в растерянности вдоль городской стены, пытаются собраться с силами, вспоминают о своих обязанностях и спешат кто куда. Сама же она никак не могла сдвинуться с места. Оттуда, где были защитники, доносились визгливые крики.
— Кто проворонил? Почему погас огонь?
— Смола остыла! Это же не моча какая-нибудь!
По другую сторону стены, на приличном от нее расстоянии стояли норманны и как бы в замешательстве смотрели на город. О чем они думали? Неужели решили отменить атаку? Может быть, помогли молитвы, и Дева Мария остановила их или удерживает до того времени, пока жители Бауэкса успеют приготовиться к обороне?
— Госпожа-а-а! Моя юная госпожа-а-а! — истошным голосом закричал кто-то за спиной у Полы. Она обернулась, увидела свою кормилицу. Старуха бежала к ней и размахивала руками, как ворона крыльями.
— Скорее! Спрячемся! Язычники! Они выстроили огромные лестницы с той стороны стены. Будут в городе с минуты на минуту. И не стой ты там на виду: стрела заденет, когда меньше всего ожидаешь!
«Прятаться?! Зачем? Рано или поздно все равно найдут. Лучше, чтобы схватили открыто, чем дожидаться, пока тебя вытащат, как паршивого, трусливого котенка», — подумала Пола.
Вдруг словно гром грянул среди ясного неба. Раздался боевой клич норманнов. Они кричали «Вперед» и еще что-то, чего она не могла разобрать. Холод пробежал по спине, подогнулись колени, в ушах зазвенели дикие вопли кормилицы. Все произошло в мгновение ока. Первые норманны перелетели через стены, рванулись к порту, открыли ворота. Стремительно ворвались все остальные, которые ждали снаружи. Пола стояла, смотрела, и ей казалось, что все это творится не здесь, не в ее родном городе, и что тело ее сейчас находится где-то в другом месте. Однако она ошибалась, тело было на том самом месте. Норманн, взобравшийся на стену, остановился и расплылся в улыбке. Через секунду он уже волочил ее вниз по лестнице. Она пыталась вырваться, ударить его, орала ему прямо в ухо. Он даже не остановился. Туника сползла с нее, вот и все, чего она сумела добиться. Воин заметил ее наготу и с ухмылкой запустил руку между голых девичьих ног.