Хей, Осман!
Шрифт:
Кружение подхватывало... Сделалось чувство такое, будто сердце полетело стремительно вверх, к небу, вырвавшись в страшной боли через рот приоткрывшийся, вырвавшись со своего пололсенного места в груди...
Осман почуял, что лицо его мокро. Вода лилась на его лицо... Он открыл глаза и увидел себя уже не в зале, где кружились люди в белых одеждах, а в малом покое с низким деревянным потолком... Сын имама отставил на пол узкогорлый кувшин, из которого лил воду на лицо Османа; сказал:
– Ты мог бы выбирать в своей жизни! Хорошим вождём ты
– Что со мной случилось?
– спросил Осман, не вставая.
– Ты лишился сознания, глядя на пляску дервишей...
– Это худо! Я ведь себя знаю как человека здорового...
– А я и не говорю, что ты болен! Я говорю, что ты оказался чувствителен к нашему кружению. А это ведь не простая пляска, это наше таинство единения с Аллахом!..
– Твой отец не говорил мне о подобном таинстве!
– Да я знаю, мой отец учил тебя складывать руки и садиться на пятки, и при этом бездумно повторять непонятные тебе арабские слова молитвы!..
– Да, он учил меня всему этому, но разве это дурно?
– Это вовсе и не дурно, но способствует ли это постижению Бога?
– Да разве это возможно - постичь Аллаха? Я думал, возможно только исполнять всё, что положено...
– И не задумываться при этом исполнении о сути Божественной!..
– Да ведь если всё время задумываться о сути, Божественной ли, человеческой ли, возможно ведь и лишиться напрочь ума!.. Наверное, можно всё время молиться, всё время размышлять о Божественном, но когда жить? Лучше уж попросту исполнять всё положенное, тогда больше времени останется для жизни...
– А что для тебя жизнь? Битвы, кони, еда, женщины?..
– Да... И всё это... И ещё - весна с травою и цветами высокими на лугах; и зима с белым-белым снегом... И заснёшь на траве луговой, а проснёшься - над глазами твоими - небо высоко-высоко... На зелени земной пасутся овцы, а в сини небесной медленно идут своими стадами облака белые...
– Тебе следует стихи сочинять. Душа твоя пригодна для стихов. И всё, о чём ты сказал, всё оно хорошо; только мой выбор - иной! Я избираю наши моления - айин! Их я предпочитаю пресным молитвам моего отца! Мы впадаем в восторг забытья, мы чувствуем Бога всем своим существом! Мы живём в набожности и бедности, собирая милостыню - зекят. Мы хотим достичь истинного спасения. Мы поклоняемся тюрбе - гробнице нашего эвлия - святого шейха Джелаледдина Руми!..
– А что, если и ты прав, и твой отец прав! И прав кто-нибудь ещё, кого я покамест не знаю, кто, быть может, ещё и не родился!.. Правая вера должна покорять всех в державе великой. Поэтому, я думаю, она не должна быть однообразной, должна иметь много лиц, хороших и прекрасных!..
– Выйдет из тебя вождь, а не мюрид! И всё же наш шейх Султан Велед хотел бы говорить с тобой...
– Я охотно буду говорить с ним. Когда это возможно? Я хоть сейчас говорил бы с ним!..
Но этого нельзя было совершить тотчас. Шейх назначил время для беседы, и Осман согласился.
«Мне
Спустя несколько дней шейх Султан Велед принял Османа в одном из покоев обители. Прежде всего бросилась в глаза вошедшему великолепная резная подставка, на которой раскрыт был Коран. И листы этого Корана были белы и плотны. А буквы бежали прекрасным узором загадочным... Осман поклонился святой книге... Затем перевёл взгляд на сидевшего неподалёку от подставки с раскрытым Кораном шейха...
Был Султан Велед ещё молод, и лицо его казалось очень смуглым, а борода и усы - чёрными. И глаза его были чёрными и задумчивыми. А его одежда была белой, но чалма была из голубой ткани...
Гость и хозяин приветствовали друг друга, как положено у правоверных. Слуги принесли айран в кувшине, чашки и лепёшки на блюде...
«И здесь меня угощают скромно, как у имама в Силле» - подумал Осман и со словами «Бисмиллях!» - «Во имя Аллаха!» - принялся за еду...
После еды хозяин произнёс, как полагалось:
– Аллах берекет версии!
– Благодарение Аллаху!
Осман осушил чашку и, в свою очередь, проговорил:
– Эльхамдюлиллях!
– Хвала Аллаху!..
Затем, после трапезы, началась беседа.
– Ты искал обитель Мевляны, Осман, сын Эртугрула? — спросил первым шейх.
– Я слышал о твоём почтенном отце, но искал я...
– Он назвал имя сына имама.
– Однако я рад, что в конце этих поисков очутился здесь! Меня прежде наставил в вере имам из селения Силле, но вот его сын во многом не соглашается с отцом. А ведь его сын - твой ученик!..
– Это верно, мой ученик. А чему же учил тебя его отец? Как понимал он внутреннее духовное видение - ал-Басира, видение сердца, помогающее постичь Господа?
Осман нахмурился:
– Старый имам ничего такого не говорил мне...
– Я так и полагал! О чём же он говорил, чему учил?
– Он говорил о всемогуществе Аллаха. И учил меня, как надо правильно совершать молитву.Это доброе старое учение. Но я давно уже понял, что не оно приближает к самым важным и тайным истинам веры.
– А что же к этим истинам приближает? Хотел бы я узнать...
– Что приближает? Путь Божественного привлечения - ал-джазба. И на этом пути - духовная связь с Аллахом. Но сам не придёшь к ней. Нужен посредник-шейх, он обладает духовным сердцем-зеркалом. Он открывает способность к Божественному привлечению. И в итоге мы достигаем духовной связи через восторг забытья...
– Должно быть, я как раз это испытал, когда лишился чувств, глядя на кружение людей в белых одеждах? Но я говорю тебе откровенно: пугает и настораживает меня подобный восторг. Не лучше ли простые молитвы, которым учил меня старый имам?