Хей, Осман!
Шрифт:
«Оттого и женщины и девицы не соблюдают правил затворничества!» - подумалось Осману. Но из почтения к собеседнику он вслух ничего не сказал. Меж тем, шейх продолжил свою речь:
– Знакомо ли тебе слово «фата»?
– Нет, - отвечал Осман.
– Слово это означает: «боец», «молодец». Ты и сам достоин такого наименования! Так вот, мы, ахии, живём по канонам футувва - чести и храбрости. Каждый из нас - гази - борец против неверных! Мы не позволяем грекам нападать на нас! Смелость и отвага -
О Хатиме Осман слыхал и был рад сказать это шейху.
– Но Хатим жил очень давно, - продолжил шейх, - жил Хатим ещё задолго до явления нашего славного Пророка Мухаммада, да благословит Его Аллах и приветствует Его! А из правоверных самым лучшим фата был зять Пророка, славный Али. Он был первейшим фата и одним из праведных халифов. Арабы и до сих пор говорят: «Ла фата илла’ Али!» - «Если уж кто и молодец, так это Али!» Я сам слыхал такие слова, когда совершал хадж - паломничество в Мекку...
– Так тебе довелось совершить хадж? Хотел бы и я... Расскажи мне о святых местах!
– Об этом не расскажешь быстрыми словами!..
– Но я горячо надеюсь, что мы видимся не последний раз! Я хочу ещё слушать твои рассказы. И хочу побольше узнать об ахиях. Мне и самому уже охота сделаться одним из них, то есть одним из вас!..
Шейх Эдебали кинул на молодого человека зоркий взгляд и сказал коротко:
– Приезжай, я найду время для беседы с тобой!..
Воротившись в Эрмене, Осман первым делом направился в юрту Эртугрула...
– Хочу я говорить с тобой, отец. Мне кажется, мы давно уже не беседовали по душам!
– Последнее время я мало вижу тебя, - заметил Эртугрул.
– Ты или на охоте, или у кого-нибудь из этих новых твоих приятелей, то в Эски Шехире, то в Инёню...
Осман посмотрел на отца и немного встревожился:
– Здоров ли ты, отец?
– вырвалось невольно.
– Я показался тебе хворым?
– Да нет...
– Осман смутился.
Эртугрул закутался в меховой плащ поплотнее:
– Давай поговорим...
– Отец, возвращаясь из Эски Шехира, я нарочно проехал через селение Итбурну. Мой друг, сын султанского наместника в Эски Шехире, посоветовал мне это. Мы беседовали, и он сказал мне, что ахии взяли большую силу... Тогда я решил увидеть их шейха...
– Я знаю шейха Эдебали, помню его в дни его молодости. Однажды он целый месяц прятался в нашем становище, кто- то преследовал его; я не спрашивал, кто. Быть может, греки. Ты не можешь помнить, потому что был очень мал тогда...
– Шейх не позабыл твоего гостеприимства.
–
– Я говорил с ним об ахиях. То, что он сказал, пришлось мне по душе! Хотел бы я сделаться одним из них!.. Что ты скажешь мне на это моё желание?
– Скажу, что тебе не следует делать этого.
– Эртугрул насупился.
– Я при жизни своей сделал тебя вождём наших людей. А твоя душа, стало быть, стремится, тянется к подчинению-послушанию?
– Нет! Отчего ты подумал такое?
– А ты разве не знаешь, куда стремишься? Ты был гостем в обителях, созданных Султаном Веледом и Хаджи Бекташем. Но для того, чтобы вступить в эти обители полноправно, следовало подчиниться шейхам, сделаться мюридом... То же и у ахиев. А тебе ли становиться чьим бы то ни было мюридом! Если тебе и впрямь нужен мой совет, то я советую тебе: если хочешь, езди в Итбурну, слушай речи шейха; бери из его слов то, что найдёшь полезным... Но в сообщество ахиев не вступай!..
– Я поступлю по твоему совету!
– сказал Осман решительно.
Ему сейчас хотелось быть очень откровенным с отцом:
– Отец, помнишь я рассказывал тебе о старом имаме из Силле?
– Как забыть!
– Так вот, я просил его сына, мюрида Султана Веледа, поехать со мной в наше становище! Мне хотелось, чтобы и у нас были свои мудрецы, свои сподвижники основателей новых учений. Я хотел, чтобы к нам пришли и люди из обители Хаджибекташ. Но все отказались. И старый имам отказался.
– Не горюй. Оно к лучшему. Люди наши ещё не дозрели до такого разнообразия мудрости. Хорошо, что ты привёз молодого имама.
– Это ведь старик из Силле, он направил меня на хорошую дорогу...
– Хотел бы я повидаться с ним...
– Так поедем!..
– Да нет!
– отвечал Эртугрул уклончиво...
И внезапно Осман понял:
«Отец болен! Не хочет никуда отлучаться из становища. Уж не мыслит ли он о своей возможной смерти?..»
Осман уже понимал, что да, отец именно об этом мыслит, о смерти! Но далее сам думать о таком Осман не желал!
Он невольно приложил ладони к ушам, будто возможно было замкнуть свой внутренний слух и не слышать более мыслей страшных!..
– Быть гази - воином за веру правую - почётно и прекрасно, - сказал Эртугрул, - но я не хотел бы видеть тебя мюридом, чьим бы то ни было сподвижником!
– Эртугрул помолчал, затем решился произнести: - Даже и сподвижником, подчинённым самого Пророка Мухаммада!
– Голос Эртугрула звучал твёрдо.
– Да благословит Его Аллах и приветствует Его!
– прибавил Осман, не задумавшись.