Хикори, дикори, док...
Шрифт:
— Войдите! — откликнулся инспектор. Дверь распахнулась, и на пороге вырос Акибомбо. Его черное лицо расплылось в широкой улыбке.
— Пожалуйста, — сказал он.
Инспектор Шарп раздраженно перебил его:
— Да, мистер.., м-м.., что у вас там?
— Пожалуйста, мне необходимо делать заявление. Очень важный заявление, проливающий свет на этот печальный трагедия.
Глава 18
— Хорошо, мистер Акибомбо, — уступил инспектор Шарп, — рассказывайте, я вас
Акибомбо предложили стул. Он сел, глядя на обратившихся в слух инспектора и миссис Хаббард.
— Благодарю вас. Я начинаю?
— Да-да, пожалуйста.
— Видите ли, иногда у меня бывает неприятный ощущение в области желудок.
— Ай-ай-ай!
— Меня тошнит, как выражается мисс Салли, но в действительности меня не совсем тошнит. Я хочу сказать, у меня нет рвота.
— Да-да. — Инспектор Шарп с трудом сдерживался, выслушивая эти физиологические подробности. — Очень вам сочувствую. Но вы собирались рассказать…
— Может, это от непривычная пища. У меня здесь, — Акибомбо точно указал где, — очень наполнено. И еще я думаю, меня тошнит, потому что нам дают мало мясо и много.., как это говорится.., углеродов.
— Углеводов, — машинально поправил инспектор. — Но я не понимаю…
— Иногда я пью маленький таблетка, мятный сода, а иногда порошок для желудок. Что именно — не важно, главное — что из меня сразу выходит много воздуха. — Мистер Акибомбо весьма реалистично изобразил отрыжку. — После этого, — он ангельски улыбнулся, — я чувствую себя гораздо лучше, гораздо лучше.
Лицо инспектора густо побагровело, а миссис Хаббард властно произнесла:
— Мы все прекрасно понимаем. Ближе к делу!
— Да. Конечно. Как я говорил, это случилось в начале прошлой неделя.., я точно не помню. Макароны были очень хорошие, и я очень много кушал и потом чувствовал очень плохо. Я пытался работать для моего преподавателя, но думать, когда здесь, — Акибомбо опять продемонстрировал где, — наполнено, очень трудно. Это было после ужин, и в гостиной была только Элизабет. Я говорю: «У тебя есть сода или порошок для желудок? Мой кончился». А она говорит: «Нет». «Но, — говорит она, — я видела у Пат в комод, когда возвращала ей носовой платок. Я тебе принесу, — говорит она. — Пат не будет сердиться». И она ходила наверх и приносила мне пузырек. Почти пустой, сода почти нет. Я говорил спасибо и шел в ванную, насыпал в воду почти полный чайный ложка, размешивал и пил.
— Чайную ложку? Чайную ложку! Боже мой!
Инспектор ошалело уставился на Акибомбо. Сержант Кобб изумленно подался вперед. Миссис Хаббард загадочно пробормотала:
— Распутин!
— Вы проглотили чайную ложку морфия?
— Да, потому что я думал: там сода.
— Ах, конечно… Но почему с вами ничего не случилось?
— Я потом был болен, серьезно болен. У меня не просто была изжога. Мой живот очень, очень болел.
— Не понимаю, как вы вообще остались живы!
— Распутин —
Мистер Акибомбо продолжал:
— Потом, когда следующий день мне становилось лучше, я брал пузырек, в котором сохранялась еще мало-мало порошка, и ходил к аптекарю. Я хотел знать, что такое я принял, отчего мне становилось так плохо?
— И что он сказал?
— Он сказал, чтобы я приходил позже, а когда я приходил, он говорил: «Ничего удивительного! Это не сода. Это бора.., бореный кислота. Вы можете класть его в глаза, но если пить чайный ложка этот бореный кислота, вы заболеваете».
— Борная кислота? — остолбенел инспектор. — Но как она попала в этот пузырек? Черт побери, куда делся морфий? — застонал он. — У меня голова кругом идет.
— Пожалуйста, я продолжаю, — сказал Акибомбо. — Я стал думать.
— Ага, — сказал Шарп. — И что же вы надумали?
— Я думал о мисс Силия и о том, как она умерла; о том, как кто-то после ее смерти входил в ее комната и оставлял пустой пузырек с морфий и маленькая записка, говорившая, что она убила себя.
Акибомбо на мгновение умолк, инспектор ободряюще кивнул.
— И я.., я говорил: кто мог это сделать? И я думал, что если это девушка, то это легко, а если парень, то нет, потому что он должен спускаться по наша лестница и подниматься другая, и кто-то может просыпаться и видеть или слышать его. И я думал опять и говорил: предположим, это кто-то в наша половина, но в комнате рядом с мисс Силия.., ведь только ее комната соседняя с наша половина, да? У него балкон, и у нее балкон, и она спит с открытый окно, потому что это гигиенично. И значит, если он большой, сильный и атлетичный, он может прыгнуть в ее балкон.
— Кто из мальчиков жил рядом с Силией? Кто же, дай Бог памяти? — сказала миссис Хаббард. — Ах да, Найджел и…
— И Лен Бейтсон, — закончил инспектор, притрагиваясь к бумажному пакетику. — Лен Бейтсон.
— Он очень хороший, очень, — грустно сказал мистер Акибомбо. — И он мне очень нравится, но мы не можем проникать глубоко в человеческая психология. Разве нет? Так считает современная теория. Мистер Чандра Лал очень сердился, когда его бореный кислота для глаз исчезался, а когда я спросил, он сказал, что ему говорили, что бореный кислота брал Лен Бейтсон…
— Значит, морфий, который лежал в ящике Найджела, заменили борной кислотой, а потом Патрисия Лейн насыпала соду в пузырек, в котором, как она считала, был морфий, а на самом деле там была борная кислота… Так-так… Понимаю…
— Но я вам помогал, правда? — вежливо спросил мистер Акибомбо.
— Да, конечно, мы вам крайне признательны. Но, пожалуйста, мистер.., м-м.., не распространяйтесь больше на эту тему.
— Хорошо, сэр. Я буду очень осторожный.
Мистер Акибомбо церемонно поклонился и вышел из комнаты.