Хикори-дикори

Кристи Агата

– Но все-таки, – возразил инспектор, – мисс Остин сама призналась в кражах.

– После того, как ее уличили, – резко парировала Джин.

– Кто ее уличил?

– Ну, этот, мистер… как его звали… Пуаро, который приходил к нам.

– А почему вы решили, что он ее уличил? Он ничего подобного не говорил. Он просто посоветовал вызвать полицию.

– Ну, значит, он дал ей понять, что знает. И, увидев, что игра проиграна, она поспешила покаяться.

– А как насчет конспектов Элизабет Джонстон? Она и в этом созналась?

– Честно говоря, не знаю. Наверное.

– Ошибаетесь, – сказал Шарп. – Она упорно настаивала на своей непричастности

к этому делу.

– Ну, может быть. Пожалуй, здесь она действительно не виновата.

– На ваш взгляд, тут замешан Нигель Чэпмен?

– Да нет. Скорее Акибомбо.

– Правда? Почему?

– Из зависти. Цветные вообще страшно завистливы и истеричны.

– Интересно… А когда вы в последний раз видели Селию Остин?

– В пятницу вечером, после ужина.

– Кто пошел спать раньше: она или вы?

– Я.

– Вы не заходили потом к ней в комнату?

– Нет.

– А кто, по-вашему, мог подсыпать ей в кофе морфий – если, конечно, его подсыпали в кофе?

– Понятия не имею.

– Скажите, а никто из студентов не держал морфий в общежитии?

– Да нет… наверное, нет.

– Вы как-то нерешительно отвечаете, мисс Томлинсон.

– Я просто подумала… Понимаете, тут был один глупый спор.

– Какой спор?

– Однажды наши мальчики поспорили…

– О чем же?

– Они спорили об убийствах, о том, каким способом можно убить человека. И в частности, о ядах.

– А кто участвовал в споре?

– По-моему, начали его Колин с Нигелем, потом к ним присоединился Лен Бейтсон… да, еще там была Патрисия.

– Вы не могли бы вспомнить поточнее, о чем они говорили? Как возник спор?

Джин Томлинсон немного подумала.

– По-моему, сначала они спорили об отравлениях… дескать, яд достать трудно, и убийца обычно попадается либо при попытке купить яд, либо потом полиция нападает на его след. А Нигель сказал, что вовсе не обязательно. Он утверждал, что может достать яд тремя различными способами и ни одна живая душа ничего не узнает. Лен Бейтсон сказал, что Нигель болтает чепуху, а Нигель возразил, что готов доказать свою правоту на деле. Пат, естественно, поддержала Нигеля – она сказала, что и Лен, и Колин… да и Селия тоже могут раздобыть яд в больнице. Но у Нигеля на уме было совсем другое. Он сказал, что Селия не может незаметно стащить препарат из аптеки. Рано или поздно его хватятся и поймут, как он исчез. Но Пат с ним не согласилась; ведь Селия может, сказала она, вылить содержимое пузырька и налить туда что-нибудь другое. Колин засмеялся и сказал, что пациенты забросают врачей жалобами. Но Нигель, оказывается, не собирался прибегать к особым ухищрениям. Он сказал, что хотя он и не имеет прямого доступа к лекарствам – ведь он не врач и не фармацевт, – однако все равно ему ничего не стоит достать яд тремя различными способами. Тут Лен Бейтсон сказал: «Ну, допустим, а какими?» А Нигель ему в ответ: «Сейчас я этого не скажу, но давай поспорим, что через три недели я продемонстрирую тебе три пузырька со смертельными ядами». А Лен сказал: «Я готов поспорить на пять фунтов, что у тебя ничего не выйдет».

– И что дальше? – спросил инспектор, видя, что Джин умолкла.

– Разговоры о ядах на какое-то время прекратились, но однажды вечером – мы сидели в гостиной – Нигель сказал: «Ну что ж, ребята, я свое слово сдержал». И положил на стол упаковку таблеток гиосцина, пузырек с настойкой наперстянки и маленький флакончик с тартратом морфия.

Инспектор отрывисто произнес:

– Флакончик с тартратом морфия?

На нем была наклейка? А на других ядах?

– Я не заметила, но, по-моему, там не было больничных этикеток.

– И что произошло дальше?

– Разумеется, начались разговоры. Лен Бейтсон сказал: «Учти, что, если теперь ты кого-нибудь убьешь, тебя найдут в два счета». А Нигель ответил: «Ошибаешься. Я не медик, к больницам отношения не имею, так что никому и в голову не придет меня подозревать. Тем более что я эти яды не покупал». А Колин Макнаб вынул трубку изо рта и произнес: «Да тебе бы никто и не продал без рецепта». В общем, они попререкались, но в конце концов Лен признал себя побежденным. «Правда, сейчас у меня нет денег, но я заплачу, не сомневайся, – сказал он и добавил: – А что мы будем делать с вещественными доказательствами твоей правоты?» Нигель усмехнулся и ответил, что лучше выбросить их от греха подальше, и тогда они вытряхнули таблетки и бросили их в огонь. Порошок морфия они тоже сожгли, а настойку наперстянки вылили в туалет.

– А куда они дели пузырьки?

– Не знаю. Наверное, выкинули в корзину для мусора.

– А яды они точно уничтожили?

– Да, конечно. Я своими глазами видела.

– Когда это случилось?

– Недели две назад… примерно…

– Понятно. Спасибо, мисс Томлинсон.

Однако Джин уходить не торопилась, ей явно хотелось узнать побольше.

– Вы думаете, то, что я рассказала, важно?

– Не знаю, вполне может быть.

Какое-то время инспектор Шарп сидел задумавшись. Потом опять вызвал Нигеля Чэпмена.

– Мисс Джин Томлинсон сделала весьма интересное заявление, – сказал он.

– Да? И против кого же вас настраивала наша дорогая Джин? Против меня?

– Она рассказала мне любопытную историю о ядах… связанную с вами, мистер Чэпмен.

– Да вы что? Какое я имею отношение к ядам?

– Значит, вы отрицаете, что несколько недель назад держали пари с мистером Бейтсоном, утверждая, что можете тайком ото всех раздобыть яд?

– Ах, вы об этом! – Нигеля внезапно озарило. – Да-да, конечно! А я, признаться, совсем забыл, вот умора! Я даже не помнил, что Джин была тогда с нами. А вы придаете значение нашему спору?

– Пока не знаю. Стало быть, мисс Томлинсон сказала правду?

– Ну конечно, мы тогда спорили. Колин с Леном рассуждали с таким умным видом, ни дать ни взять великие специалисты. А я возьми и брякни, что стоит чуть-чуть пошевелить мозгами, и любой дурак может достать яду – хоть до отвала… Я сказал, что могу придумать три разных способа, как достать яды, и докажу на деле, что не зря болтаю языком.

– И приступили к делу?

– Так точно, инспектор.

– И какие же методы вы разработали, мистер Чэпмен?

Нигель слегка наклонил голову набок.

– Вы хотите, чтобы я скомпрометировал себя перед лицом закона? – спросил он. – Но тогда вы обязаны предупредить меня, что идет официальный допрос.

– До этого пока не дошло, мистер Чэпмен. Но, разумеется, вам незачем себя компрометировать, как вы изволили выразиться. Вы вправе не отвечать на мои вопросы.

– Да нет, я, пожалуй, лучше отвечу. – Нигель явно обдумывал, как ему поступить; на его губах играла слабая улыбка. – Конечно, – сказал он, – мои действия были противозаконны. И если вы сочтете нужным, вы вполне можете привлечь меня к ответственности. Но с другой стороны, вы расследуете убийство, и если история с ядами имеет какое-то отношение к смерти бедняжки Селии, то, наверное, лучше рассказать вам правду.