Хилтоны. Прошлое и настоящее знаменитой американской династии

Тараборелли Рэнди

– Только, на мой взгляд, он был слишком старым, – вспоминала она позднее. – Ему было тридцать один, когда мы встретились, и мне, в семнадцать лет, он казался уже стариком. А среди моих поклонников не было ни одного старше двадцати лет. Я никогда бы не появилась в обществе с человеком, которому уже за тридцать!

Однако они весь день разыгрывали и подкалывали друг друга и познакомились ближе. Они снова встретились в следующую среду и затем в субботу.

– Но во мне еще не проснулось никакого интереса, – вспоминала она. – Ни малейшего. Мы разговаривали с ним, он флиртовал, но меня это не волновало.

– В тот день,

в субботу, он сказал, что вечером собирается на вечеринку и хотел бы, чтобы я согласилась пойти с ним в качестве его девушки. Вечеринку устраивает Натали Вуд, сказал он. Это меня заинтересовало. Затем он сказал, что вечеринка будет в духе веселых девяностых. Я сказала, что у меня нет подходящего платья. Но он заверил меня, что у нас с Натали одинаковый размер и что он попросит ее дать мне на время один из ее костюмов из студии «Уорнер бразерс». Мне все это очень понравилось, и я, конечно, согласилась пойти.

Однако вскоре Триш пришлось разочароваться. Когда она сказала о приглашении Ники своему отцу, Фрэнку Гранту Макклинтоку, тот сразу отказал ей.

– Он сказал: «Даже не думай. Ты не пойдешь на вечеринку с человеком, который тебе в отцы годится». И все, разговор был окончен. Мне было всего семнадцать лет. Что было делать? Отца невозможно было уговорить. Пришлось позвонить Ники и сказать, что свидание отменяется. Он ужасно расстроился, но продолжал за мной ухаживать.

В течение ближайших месяцев Ники и Триш продолжали встречаться только на скачках. В июле ему должно было исполниться тридцать два, а ей в августе восемнадцать. 14 сентября 1958-го Триш вернулась в Нью-Йорк, где должна была начать обучение в колледже Брайарклиф, и остановилась у матери с отчимом. На следующий день ей позвонил Ники, сказал, что скучает по ней и хочет продолжать отношения, хотя бы по телефону. Но очень скоро снова стал ухаживать за нею.

– И не успела я оглянуться, как по уши влюбилась в него, – вспоминала она. – Для меня это было полной неожиданностью, ведь совсем недавно он не вызывал у меня интереса. Когда же я осознала, что люблю его, все стало развиваться невероятно стремительно. Я была молода и впечатлительна, мне все это казалось новым и романтичным. И вот, как раз перед Хеллоуином 1958 года Ники сделал мне предложение.

Глава 8

«Женщина, которая подарит жизнь моим детям»

Ники Хилтон впервые встретил такую девушку, как Триш Макклинток. Во-первых, она не употребляла ни крепких напитков, ни наркотиков, во-вторых, не сквернословила. К тому же была девственницей. «Она просто монашка», – говорил о ней Ники.

После ярких светских красавиц Ники друзья и родственники были ошеломлены его выбором. Он привык общаться с более искушенными женщинами. Хотя Триш была очень симпатичной, ее никак нельзя было назвать шикарной красавицей. От нее не исходила чувственность и уверенность, как от ее предшественниц: Элизабет Тейлор, Мейми Ван Дорен, Бетси фон Фюрстенберг, Натали Вуд и Джоан Коллинз. Если верить газетам, этот список можно было бы продолжить. Триш не была эффектной, но невероятно привлекала искренностью и детским простодушием. «Она – дыханье свежего ветерка», – говорил Ники Бобу Нилу, когда они сидели в пивном баре «Пабст» в октябре 1958-го, незадолго до того, как он попросил руки Триш.

– Но она совсем не в твоем духе, – возразил Боб. – В ней нет того блеска, как в твоих

обычных девушках.

– Да уж, – усмехнулся Ники. – Если посмотреть на мой послужной список, то не так уж он и хорош, верно? Думаю, пора меняться.

– Да ты разве любишь ее? – поинтересовался Боб. – Я ничего такого не вижу, Ник.

Ники затянулся сигаретой, обдумывая замечание друга.

– Любви придают слишком большое значение. Вот подумай, я был страстно влюблен в Элизабет, а чем это закончилось? А теперь мне нужно нечто большее, чем просто страсть. Я думаю, она – та женщина, которая подарит жизнь моим детям.

Бобу запомнилось это непривычно поэтическое выражение.

– Он был настроен очень серьезно, – вспоминал Боб. – Думаю, это желание исходило из глубины его души.

Очевидно, в тридцать два года Конрад Ники Хилтон наконец повзрослел и начал искать что-то более серьезное, чем временные сексуальные отношения с женщинами. Он начал поговаривать о детях, о том, что ему нужна женщина, которую он мог бы не только любить, но и уважать, которая стала бы хорошей матерью для его детей.

– Ты можешь себе представить Элизабет Тейлор матерью? – сказал он Бобу Нилу. – Никогда! (На самом деле к этому времени у Элизабет было уже трое детей и, судя по всем отзывам, она была прекрасной матерью.) А Триш? Можешь представить ее в роли матери? Безусловно! Где мне найти другую такую девушку?

Триш Макклинток отличало также то, что она ничего не знала о прошлой жизни Ники и, следовательно, не могла его осуждать.

– Сначала я практически ничего о нем не знала, абсолютно ничего, – признается она. – Например, я понятия не имела, что он был женат на Элизабет Тейлор. Я узнала об этом только из газет, уже после того, как в них появилось извещение о нашей помолвке. Вот тогда я и узнала о его отношениях с Элизабет Тейлор, честное слово. [И ей можно верить, потому что во время брака Ники с Элизабет Тейлор ей было всего десять лет.] И даже после этого мы с Ники никогда не говорили о ней. Ники вообще не говорил со мной о своих бывших подругах. И мне это нравилось. Я не хотела ничего знать, и он ничего мне не рассказывал.

Но после нашей помолвки до меня стали доходить слухи то об одной, то о другой его женщине, и, сказать по правде, я не знала, верить им или нет. Я пришла бы в ужас, если бы узнала, что все эти слухи были правдой.

Можно сказать, что с этой женщиной Ники Хилтон начал жить заново. Не потому, что Триш ему верила – она была настолько наивна, что ей и в голову не приходило не доверять ему. Учитывая прежние громкие связи Ники, он был прав, говоря, что вряд ли нашел бы другую женщину, настолько равнодушную к его прошлому.

– Она его не осуждала, – рассказывал Боб Нил. – Главное, она внушила ему уверенность в себе в тот самый момент, когда он страдал от своих неудач, практически разуверился в себе. И я его понимаю. Наконец-то он мог забыть свое прошлое и начать писать свое будущее с чистого листа. И только теперь, когда его родные горячо и единодушно одобрили Триш, он понял, как сильно они за него переживали. Они почувствовали, что для него она была то, что доктор прописал, что с ней у Ники появится нормальная порядочная семья, ведь она получила такое строгое и благородное воспитание. Конрад спокойно примирился с тем, что она принадлежала к англиканской, а не католической церкви. Ее достоинства искупали различия в вероисповедании.