Химера
Шрифт:
– шутку себе придумал да, попробуй, сунься ко мне еще раз со своими вопросами, я тебя так отлуплю, мало не покажется.
– Вы ведь боитесь смерти, да?
Сэм готов был уже броситься на мальчишку, но все же взял себя в руки и сдерживаясь ответил:
– Все боятся смерти.
– Но не все уже умирали.
– Что ты сказал, ты это сам придумал или это снова письмо?
– По вам не скажешь что вы трус, и все же смерть вас сильно страшит. Мне как-то раз вырезали гнойник из кости и так и не вырезали до конца, пришлось резать снова. В первый раз я совсем не боялся, но от боли потерял сознание.
– Ладно, прости парень, я просто хочу побыть один, – Сэм протянул руку Бобу и дождавшись рукопожатия, добавил, – обещаю что не стану стрелять.
Казалось, Боб услышал не то, что хотел и Сэм это понял. Однако Сэм ни как не хотел верить и в ту мистику, которую рассказывал мальчик. Он лишь решил, что тот здорово все выдумал и уже собирался подумать о том, что станет делать дальше, как Боб его снова спросил:
– Простите мистер, это ведь «Смит и Вэсон» был у вас в руках верно?
– Да, модель 17 года, тебе понравился?
– Да, очень, я бы хотел взглянуть на него еще разок, – с улыбкой откликнулся Боб.
Помедлив с минуту, Сэм достал пистолет и протянул мальчику.
– у меня есть книга с картинками пистолетов, – принимая оружие сказал Боб.
Сэм хотел было что-то ответить, как вдруг Боб резко повернулся, а затем раздался выстрел. Боб прострелил Сэму ногу. Пока раненый кричал, мальчик успел убрать пистолет и осмотреться.
– Идемте живо.
– Какого черта ты делаешь гавнюк? – лежа сумел выдавить из себя Сэм.
– Сами бы вы ни за что не решились, но поверьте так надо.
Сэм, наконец, стал не только кричать, но и осыпать ругательствами Боба.
– надо уходить, выстрел слышали люди, они сейчас вызовут полицию, а те если начнут разбираться узнают только то, что пистолет был ваш собственный. Так что будет логичнее покинуть это место. Тут рядом есть квартира.
Наконец отчаявшийся Сэм поднялся при помощи Боба и позволил доволочить себя до квартиры.
– Скажите спасибо, что еще в калено не попал, я по правде говоря, в него и целил, но поспешил слишком и не попал.
– Какой же ты все-таки урод Боб.
– Я понимал, что вы не станете простреливать себе ногу только потому, что я рассказал вам историю с письмами. Пришлось принимать решительные меры.
– Однако тебе везет Боб. В барабане был только один патрон, если бы не ты я бы застрелился, а если бы патрон пришелся не в ту камеру, ты бы не прострелил мне ногу.
Квартира хоть и была близка Сэм и Боб дотащились до нее едва. Сэм сразу же оголил рану, а Боб сел что-то внимательно в ней высматривать.
– Пуля застряла в мягких тканях, – тяжело дыша, со знанием дела выговорил Боб.
– Разбираешься, значит, тогда давай вынимай, – с кривой миной на лице процедил Сэм.
– Вынимать не стоит.
– Что значит не стоит? А ну вынул живо, лекарь чертов.
– Если я стану доставать пулю у вас может возникнуть шок, вдруг я сделаю что-то не так, вдруг вы умрете, – спокойно сказал Боб и, видя как ошарашено глядит на него раненый добавил: – нам нужно только дождаться когда вы уснете, а дальше все закончится. Петля замкнется, и мы
– Я убью тебя мелкий подонок.
– Пожалуйста, патроны то есть? – Боб протянул пистолет
Сэм взял оружие и зарядил в него пару пуль. Боб сидел на полу напротив.
– Значит и с тобой ничего не стрясется, если верить твоей сказке, – подняв пистолет, произнес Сэм.
– Не знаю, – ответил слегка дрожащий Боб, – но возможно смерть все же повлечет за собой более весомые изменения. Я, пожалуй, схожу за бинтами.
Вернувшись, Боб перевязал раненного Сэма как мог и уселся на пол рядом.
– Ты тут один что ли живешь? – оглядывая длинный коридор, спросил Сэм.
– Да, выходит что один.
– А родители?
– Они на работе.
– Значит не один, один это когда…
– День ведь не заканчивается, а за ним не начинается новый, вы не поняли? Мы в петле. Мои родители никогда не придут с работы, а вы… кем вы работаете?
– Подручным сталевара.
– Когда была ваша смена?
– Завтра в ночь, значит сутки назад вроде.
– Как будто недавно, но вроде бы и совсем давно, верно? – вставая, спросил Боб.
– Да, как то странно, я ведь и в самом деле толком не помню.
– Сейчас я вам, наконец, объясню, – Боб скрылся в соседней комнате и вышел с плотным конвертом. Он достал одно письмо, затем следующее, – вот оно, оно все объяснит.
– Прочтешь? – попросил Сэм.
Боб стал читать.
Ваша жизнь – это прошлое. Я не знаю наверняка, но возможно? что мое настоящее тоже кем-то меняется. Возможно, это будет нелегко объяснить человеку тридцатых годов, но представьте: вся наша жизнь записывается на некую магнитную ленту, вроде кинопленки, но мы можем взять из этой пленки один только кадр и сохранить его, а затем воспроизвести. Мой мир и ваш, таким образом, един, но только мой продолжает меняться и записываться, а ваш остается на месте. Если вы поймете это, вам будет легче читать дальше.
В нашем мире есть одна игра, она очень популярна. Это что-то вроде монополии, очень похоже на биржу ценных бумаг. Только вместо акций здесь группировки или объединения. Пока их только четыре, но возможно дальше станет больше. Эти группировки не существуют в реальности, для них сделан отдельный мир, положим это тоже кинофильм, но короткий и без актеров. Но это пока, как только фильм пустят, в него запустят актеров. Актеров, которые будут изображать группировки. Возможно это сложное пояснение, так вот, вернемся. У нас есть мир, в котором много людей друг с другом не знакомых, в какой-то момент они начинают создавать группировки, коих всего четыре. Как только каждый человек будет задействован в группировке, задачей каждой из группировок становится захват власти и перетягивание в свою группировку других людей. Однако они могут и не перетягивать людей на свою сторону, а просто убить или же перетянуть насильно. Итак, все эти актеры, вовсе не играют свои роли, они все делают взаправду, потому что им неизвестно, что мир их не настоящий. Эти актеры ВЫ. Да, вы тот самый кадр из тридцатых годов, в котором вырезали людей и вставили в нашу игру. В моем настоящем люди делают ставки на группировки из этой игры.