Химера
Шрифт:
– Что значит второй случай?
– Помнишь, ты спрашивал отца о полиции в лесу? Оказывается, искали еще одну пропавшую девушку.
– Была еще одна? И твой отец ничего не сказал?
Митю захлестнуло возмущение.
– У него были причины. Информация такого рода может грозить неприятностями для отеля.
– Это отговорка. Люди должны знать. А он скрывал. Я бы близко к этому пляжу не подошел!
– Ты преувеличиваешь опасность. Хотя, конечно, отец должен был рассказать. С его стороны это нечестно.
Она
Его охватил колючий озноб.
– Натали! – позвал он супругу, выходящую из спальни.
– Шшш! – зашипела она, строго указывая на дверь. – Сам будешь укладывать, если проснется.
– Давай уедем! – шепотом заговорил Митя. – Бог с ним, с халявным отдыхом. Давай вернемся в Москву.
– Вернемся в Москву? В это пекло?
– Я не могу больше здесь оставаться.
Следователь просил его остаться в отеле, но бумаг Митя не подписывал. Они не могут запретить ему уехать, у них и дело-то не заведено. Так что валить отсюда как можно скорее. Прямо завтра утром. Найти в Москве хорошего адвоката и в следующий раз разговаривать со следователем только в его присутствии.
Натали обдумывала его слова. И выражение ее лица не понравилось Мите.
– Ты хочешь уехать? Сорвать наш отдых? Из-за какого-то следователя? – Она внимательно посмотрела на него. – Или не только из-за него? Это все твои детские страхи, да? Тебе опять что-то мерещится?
Митя молчал.
– Мы не отдохнем толком, – продолжала она, – потеряем в деньгах, в которых и так не купаемся, вернемся в душную Москву. Из-за чего, скажи мне? Из-за твоих страхов? Я не говорю о том, что бабушка с дедушкой лишатся удовольствия видеть Марусю. Ты о них подумал?
Митя молчал. Ему было глубоко начхать на бабушку и особенно на дедушку. Последний заверял их, что беспокоиться не о чем, что в отеле безопасно, что трехметровый забор и все такое – отдыхайте, развлекайтесь, набивайте брюхо омарами. И каков результат этих заверений?
Натали взяла его за руки, посмотрела в глаза.
– Митя, послушай меня. Что бы ни случилось на пляже, отец сделает все, чтобы это больше не повторилось. Ему самому не выгодно, чтобы страдали клиенты. Он прикажет спасателям дежурить на пляже двадцать четыре часа в сутки. Он все сделает, все организует. Тебе не о чем беспокоиться.
– Натали, ты меня не слышишь. Если ты не хочешь, я уеду один.
– Даже не думай! – зашипела она сквозь зубы. – Не вздумай выставлять меня перед отцом на посмешище!
– Ты не заставишь
– Может, тебе вообще стоит пожить одному?
Натали знала, как сделать ему больно. Она прекрасно знала, насколько они ему дороги, и в некоторых случаях использовала против него этот прием.
Митя хотел сказать ей, чтобы она перестала играть на его привязанности к семье, как вдруг раздался громкий стук в дверь.
– Господи, кто это? – всполошилась Натали. – Он сейчас ребенка нам разбудит!
– Эй, хозяева! – раздался за дверью мужской голос. – Не спите еще? Вижу, свет горит. Откройте на секундочку, дело есть.
Митя поспешил к двери.
Митя приоткрыл дверь, и полоса света из прихожей упала в синюю тьму, частично высветив фигуру человека на крыльце. Плечистый, в форменной куртке с эмблемами какой-то водной службы. В расстегнутом вороте синели полоски тельника. От незнакомца пахло рыбой и водорослями. Лица было не разобрать, но Митя не помнил, где включается фонарь на крыльце.
– У нас ребенок спит. Зачем стучите?
– Оп. Извини, командир. Не знал. Савичев – не ты, случайно?
– Случайно я. Что нужно?
– Выйди, Савичев, воздухом подышать.
– Зачем?
– Вопросик к тебе нарисовался, ясность надо внести.
Митя оглянулся на Натали, которая застыла посреди гостиной, изображая немой вопрос. Митя знаком показал ей, что все в порядке, он сейчас вернется.
Он вышел на крыльцо, прикрыл за собой дверь. Незнакомец тем временем чиркнул спичкой, закуривая. Огонек осветил седые волосы, почему-то мокрые, изрезанное морщинами волевое лицо, строгие стрелки усов. На вид ему было лет шестьдесят.
За деревьями у воды горели красные огни. Там стояло судно.
– Вы по воде сюда приплыли? – удивился Митя.
Визитер выдохнул дым.
– По суше не хожу, не моя стихия. У тебя как со временем?
– Есть пара минут. А что?
Не выпуская сигареты из пальцев, визитер потер подбородок.
– Я с этой бабенкой поговорил, мамаша девчушки которая. Теперь вот с тобой хочу. Как говорят у нас в Одессе: ожидаю этой минуты с нетерпением и трепетом. Ты все-таки мужик, не баба. В нервические состояния впасть не должен. От тебя больше пользы будет.
– Я все рассказал Горюнову. Не понимаю, что еще от меня нужно?
Незнакомец безнадежно махнул рукой.
– У Горюнова свои заботы. Ты мне лучше расскажи. Горюныч говорит, ты ему пел про какой-то плеск. Таки да?
Митя замешкался перед ответом.
– Да.
– Можешь показать?
– Что показать?
– Место, где плеснулось. Проверить надо – вдруг следы остались.
– Какие могут остаться следы, – опешил Митя, – на воде?
– На воде, естественно, не могут. Ну а под водой-то? На дне?