Химеры 2
Шрифт:
– Видишь?
– Сэнни повернул к рейне точеное лицо. Голос его в напитанном влагой воздухе звучал странно, приглушенно. Рейна протянула руки к огню, согреваясь.
– Давай хотя бы одежду просушим.
– Только недолго. Летние ночи коротки, а мне не хотелось бы блуждать здесь вечно.
Костер потрескивал, в поле тоскливо прокричала какая-то птица. Попискивали на пределе слышимости летучие мыши, иногда стремительно проносясь через освещенное пространство. Амарела грела руки. Всматривалась.
На пределе видимости зажглась новая
– Гляди.
– Да, пожалуй. Нам туда.
Они вновь двинулись сквозь поле и росистая высокая трава вымочила рейне подол по колено.
– Звезды, - шепотом сказал Сэнни, тронув ее за руку.
Амарела подняла взгляд. В бесконечной черноте неба куполом светились яркие точки - такие знакомые. Она уже и позабыла, когда в последний раз видела солнце, звезды… Луну.
Бледный диск показался над краешком леса и невозмутимо взбирался все выше, окруженный тусклым гало.
– Что-то меняется.
– Идем. Не останавливайся.
Снова закричала незнакомая птица. Расхохоталась сова. Послышалось назойливое зудение, Амарела хлопнула себя по щеке и ощутила под пальцами влагу. Щека чесалась.
– А еще в твоих волшебных землях водятся комары.
Сэнни промолчал.
Следующим огнем оказался огромный сагайский фонарь из алой бумаги, небрежно повешенный кем-то на ветку. Свеча внутри фонаря не оплавилась и наполовину.
Потом был круг горящей травы, будто бы кто-то только что пустил пал, но огонь не двигался дальше. Потеплело, туман рассеялся и звезды казались крупнее. Луна рывком переместилась в зенит.
Потом была горящая нефть в топком болотце.
Сигнальный огонь на каменной башенке.
А потом они вышли на дорогу.
Широкая, мощеная светлыми каменными плитами, она светилась во тьме, как ожерелье огней. По бокам дороги через равные промежутки были установлены каменные чаши, в которых горело негасимое пламя. Неизвестно, что питало его - внутри чаш ничего не было, ни угля, ни масла - только огонь.
– Дорога Изгнанника, - сказал Сэнни.
– Легенды не лгали.
На рассвете они пришли в город.
Город лежал в зеленой долине, как в ладонях, и дорога к нему полого спускалась с холмов. С наступлением утра пламя в каменных чашах побледнело и стало почти невидимым, только колыхался нагретый воздух. Город был пестрым, зеленым, ржаво-красным, розовым, болотно-коричневым. Все его здания, протоки улиц и круглые площади оплетали вьющиеся растения. Розы, плющ, глициния, клематис, жимолость, дикий виноград. Лиственные, отягощенные цветами, плети закрывали стены и крыши, лепились к распахнутым дверным проемам, обрешетке окон, ползли через уличную брусчатку.
Невозможно было понять, какова архитектура зданий. Очертания камня и дерева сглаживались, оплывали под натиском зелени. В остановившихся фонтанах дремала вода. Амарела и Сэнни беспрепятственно вошли в город, оглядываясь по сторонам. Город молчал. Благоухал. Шелестел. Ни человеческого, ни дролерийского голоса, только сонное
Амарела заглянула в первый попавшийся дом. Дверь была распахнута, как и все двери этого спящего города. Внутри было сумрачно, уютно, будто в зеленом гроте. Солнечные лучи лились сквозь частый переплет окна, пятнали стены и пол. Стол с утварью, полки, кровать, умывальник в углу - обычное человеческое жилище. Ни пыль, ни тление не тронули его обстановку. На столе сидела толстая белка. Она презрительно взглянула на пришелицу, неторопливо шмякнулась на пол и прошествовала к выходу, задрав хвост, как кошка.
– На площади я заметил куропатку, - сказал Сэнни.
– Здешние животные наверное веками не видели разумных существ.
– И что нам теперь делать?
– Амарела ощутила великую усталость. Золотисто-зеленое солнечное сияние успокаивало, затягивало в какую-то спокойную заводь. Все волнения остались далеко… далеко.
– Выберем дом и будем жить здесь. Пока не найдем способ вернуться.
– А…он есть?
– Не знаю. Но формально мы - в Сумерках. Я попробую дозваться до Королевы или кого-то из ее подданных. До Врана, если он все еще жив. Вран всегда меня слышал.
– Он был вашим наставником в юности?
– Только моего брата. Я-то вечно бегал от учебы. Но Вран всегда знал, где меня отыскать.
– Я помю, как его машину покорежило от взрыва, - нерешительно сказала Амарела.
– И та дролери так страшно кричала. Не знаю, выжил ли он.
– Не представляю, что нужно сделать, чтобы прикончить Врана, - хмыкнул Сэнни.
– Но точно что-нибудь посерьезнее куска взрывчатки. Он могущественный колдун.
– Тебе, конечно виднее.
– Давай устраиваться. Выбираешь второй этаж или первый?
Амарела задумчиво посмотрела на Сэнни. Он в непринужденной позе стоял у окна, чуть наклонив голову, серебряные глаза мягко мерцали. И почти ее не бесил. Удивительно.
– Знаешь, этот город такой большой. Давай лучше будем соседями. Не хочу разрушать с трудом возникшее согласие, - решительно сказала она.
23.
Парень был выше Киарана на голову и выглядел старше. По человеческим меркам он уже не считался подростком, причем достаточно давно.
Узкая найлская физиономия исполосована черным - то ли боевая раскраска, то ли знаки-обереги, такие же, как и у ребят, которые привели Киарана сюда, на заброшенный завод. Из-за перепутанных эманаций, пронизывающих ночь, он не мог точно сказать, есть ли в этой росписи какой-то смысл.
Собственные татуировки Киарана без материной руки потихоньку истаивали, впрочем, люди их уже не видели, даже без отвода глаз.
Старший парень задумчиво смотрел на Киарана, засунув руки в карманы широких парусиновых штанов, покусывал длинную черную прядь и покачивался с пятки на носок. Ребята тесной группкой стояли вокруг и молчали.