Химия любви
Шрифт:
Улыбается.
Мне.
Кажется, Каталина рядом чем-то недовольна… но я не могла сообразить чем. Даже не слушала, что говорит Крейг – все мое внимание занимало то, как двигаются его губы.
Нет, хватит, пора включаться в разговор!
– О, надеюсь, вы это не примете за обиду, – ответил он. – Просто впечатляет ваш успех в сфере, которая обычно считается мужской.
Вот что разозлило Каталину! Сама я не сомневалась, что Крейг не имел в виду ничего дурного, однако понимала, на что тут можно обидеться. Слишком часто на нас смотрят снисходительно, именно
Крейг смущенно кашлянул и счел за благо сменить тему.
– Над чем сейчас работаете? – спросил он.
Язык у меня ворочался с трудом; но надо ответить, иначе он решит, что я чокнутая! Гм… вполне возможно, уже решил.
– Мы… ээ… тут… как раз зашли… мм… за кое-какими химикатами…
Аллилуйя, я могу говорить! Произношу слова!
Только не те. На вопрос я так и не ответила – и продолжаю на него пялиться, расплывшись в такой широченной улыбке, какой на Хеллоуин на самой страшной тыкве не найдешь.
Каталина бросила на меня взгляд, в котором ясно читалось: «Что ты в нем нашла?» В ответ я пожала плечами. Что толку ей объяснять? Она ведь совсем его не знает!
Строго говоря, я тоже. Просто абсолютно уверена: Крейг хороший человек – как может быть иначе?
Каталина тряхнула головой и объявила:
– Ладно, я пошла готовить нитроглицерин.
Спасибо Каталине за заботу, но, право, напрасно она обо мне беспокоится!
Она вышла из кладовки, и мы с Крейгом остались наедине.
Наедине, боже правый! И разговариваем – с ума сойти!
– Что она сказала? Нитроглицерин? – с усмешкой переспросил Крейг.
– Просто глицерин. – Объяснять, что подруга имеет в виду, я, разумеется, не собиралась. – Она сейчас работает над органическим увлажнителем. А мне, честно говоря, больше нравится создавать новый макияж. Что может быть интереснее? Вот сейчас у меня в работе стойкая губная помада: полностью натуральная, яркие живые цвета…
Взгляд Крейга скользнул в сторону, равнодушно пробежал по полкам с химикатами. Что это? Неужели ему… скучно?
Я сама виновата. Вообразила, что он разделяет мою любовь к косметике, и принялась болтать о вещах, вовсе ему не интересных! Со мной такое бывает, когда волнуюсь.
Что ж, настало время оживить разговор. Например, рассказать увлекательную историю.
– Кстати, о нитроглицерине: в колледже со мной учился один парень, и как-то раз он решил изготовить нитроглицерин самостоятельно. Взрыв был такой силы, что все окна в лаборатории выбило!
Сработало: я снова привлекла его внимание! Кажется, он даже испугался.
– Нет-нет, с ним самим ничего страшного не случилось. Он стоял далеко от эпицентра. Только брови опалило, и волосы на голове чуть-чуть.
М-да, жизнь у меня полна приключений. Но теперь, по крайней мере, Крейг снова на меня смотрит.
– Вот чем вы, ребята, занимаетесь после работы? Стряпаете взрывчатку для черного рынка?
Вот так вывод! Разве я на что-то подобное намекала?
–
Я надеялась, хоть тут он рассмеется, но Крейг просто кивнул.
– Так что же, вы хотели показать мне эту свою… помаду?
– Формулу помады? Ах да. Пойдемте. Она у меня на компьютере.
Каким-то образом мне удалось добраться до рабочего места, не запутавшись в собственных ногах. Крейг шел следом – и это было так невероятно, что хотелось себя ущипнуть. Неужели это наяву – мы с ним разговариваем! Уже во второй раз!
Сев за ноутбук, я вывела на экран формулу. Крейг устроился справа и наклонился к экрану. У меня кружилась голова от мысли, что сейчас мы дышим одним воздухом.
Крейг взял с моего стола образец золотистых теней с блестками, повертел в руках.
– Новые румяна?
Ээ… он что, не заметил золота и блесток? Наносить такое на щеки станешь в одном-единственном случае – когда идешь в ночной клуб на вечер диско.
– Нет, это тени для век. Маркетинговый отдел сообщил, что они ложатся неровно, так что я…
Но тут я умолкла на полуслове. Крейг сделал самое страшное, что только можно себе вообразить.
Начал хрустеть пальцами.
Громко, вдумчиво, одним за другим. Каждый щелчок вонзался мне в сердце и исторгал кровь из ушей. Всеми фибрами души ненавижу эти звуки!
Внутренний голос подсказывал: тот единственный, что предназначен мне судьбой, ни за что не стал бы хрустеть пальцами у меня над ухом. Я велела внутреннему голосу заткнуться. Что за глупость – из-за такой мелочи… И все же… Нет, это нестерпимо! Я уже готова была взмолиться, чтобы Крейг перестал, но понимала, что тогда он точно примет меня за ненормальную.
– Вот, – сказала я, пододвигая ноутбук, в надежде, что это его отвлечет.
Слава богу, взявшись за ноутбук, Крейг прекратил издеваться над собственными пальцами! Он вчитывался – а я не сводила с него глаз, вдруг осознав, как важно для меня его мнение. Пожалуйста, пусть впечатлится, пусть оценит мой ум и знания! Внешние данные у меня не те, чтобы влюбляться с первого взгляда, – оставалось надеяться, что Крейг разглядит во мне нестандартную личность.
Но он молчал – и мой желудок начал скручиваться в тугой узел; я поняла, что должна объяснить ему ход своих мыслей.
– Здесь мне приходится тщательно следить за тем, чтобы не включать в формулу никакие не-веганские ингредиенты и в то же время не допускать слишком резкого поднятия баланса pH. Знаете, все косметические химики этим грешат…
– Ну да, ну да.
Что это, сарказм? И почему на лице у него откровенная скука? Я заерзала на табурете, поправила очки, запотевшие от собственного дыхания. Черт, почему я задыхаюсь? Не такой уж у нас важный разговор, как… как вообразила моя нервная система! Чувствуя острую потребность успокоиться, я схватила мензурку и глотнула воды.