Химия смерти
Шрифт:
– Не смей! Рано тебе еще дохнуть!
Он отшвырнул ведро и, грубо схватив ее за голень, несколькими быстрыми движениями развязал узел. Вздернув хрипевшую девушку на ноги, мужчина то ли понес, то ли поволок ее к дальнему концу погреба. Здесь, возле кирпичной перегородки, он бросил Дженни на жесткий пол. В глазах все плыло, однако ей удалось заметить ржавый водопроводный кран, торчавший из стены. И тут она увидела нечто такое, что пробилось даже сквозь туман инсулинового голода. В полу, рядом с ней, был устроен круглый чугунный сток, и Дженни вдруг поняла, что именно прольется в эту трубу.
Пленницу принесли на забой.
Мужчина
Сейчас маньяк улыбался:
– Символ мудрости. В самый раз для учительницы.
Вынув нож, он нагнулся и ухватил несчастную тварь за связанные ноги. Та панически забила крыльями, и на какую-то секунду Дженни решила, что сова как бы присосалась к его руке. Тут по бетону забряцал нож, и мужчина с размаху ударил трепыхавшейся птицей об стену. Глухой взрыв, и в облаке перьев на пол упал комок. Мужчина безмолвно смотрел на кровоточащую ладонь, из которой птичий клюв выдрал кусок мяса. «Здорово!» – вскрикнул в Дженни чей-то голос, и картина подвала опять начала расплываться. Но тут ее глаза встретились со взглядом убийцы, лизавшего свежую рану. «Нет! Еще рано! Еще чуть-чуть, и мне будет наплевать, что ты сделаешь», – подумала она, заметив, как в его зрачках зреет решимость.
Увы, он уже двигался к ней.
– Ты ведь тоже немножко сова, да? Бедный, несчастный совенок...
Убийца некоторое время задумчиво постоял над Дженни. Затем, как бы прислушиваясь, склонил голову к плечу. И тут, через застилавший глаза туман, она увидела, как по его лицу расплывается тупое изумление. Секундой спустя, словно просочившись сквозь серую вату, звук донесся и до нее. Тяжелый грохот, идущий откуда-то сверху.
Кто-то пожаловал с визитом.
Глава 28
Лет сто пятьдесят назад старая мельница была гордостью Манхэма. Вообще-то она служила вовсе не для помола муки, а для осушения болот. Такие ветряные насосы сотнями усеивали территорию Большой Заводи. Сейчас мельница выглядела ветхой коробкой, не имевшей ничего общего с былой славой. Все, что осталось от ее внушительных крыльев, – это зияющий пролом в полуобрушившейся стене, сквозь которую некогда проходил мельничный вал. Окружающей местностью вновь завладела природа, и за минувшие десятилетия насыщенная влагой почва до такой степени заросла кустарником, что само здание практически полностью исчезло из виду.
Хотя, как выясняется, и продолжало выполнять определенную роль.
По рассказам Маккензи мне удалось реконструировать события того дня. План предусматривал три одновременных налета: на мельницу, дом Карла и коттедж, где проживал Дейл Бреннер. Идея состояла в том, чтобы захватить обоих мужчин врасплох, не позволив родственникам их предупредить. И пусть при этом на подготовку уйдет больше времени, полиция сочла, что таким образом повысятся шансы застать Дженни в живых. Разумеется, если все пойдет точно по плану.
Я мог бы им возразить, что такого не бывает.
Маккензи отправился вместе с группой захвата на мельницу. День уже клонился к закату, когда машины с полицейскими в бронежилетах приблизились к цели. В состав автоколонны входили фургон вооруженного спецподразделения,
Подойдя ближе, основные силы сосредоточились вдоль опушки, выслав вперед прикрытие для контроля за дверьми и окнами с тыльной стороны. Ожидая, когда бойцы займут свои места, Маккензи изучал руины здания. Впечатление полной заброшенности. Потемневшие кирпичи словно всасывают в себя мрак наступающей ночи. Зашипело радио, и чей-то голос доложил, что все готово. Маккензи бросил взгляд на командира тактической группы. Короткий кивок в ответ.
– Вперед.
Вышеописанные события протекали без моего участия, и единственное, что заботило меня в ту минуту, – это борьба с муками ожидания при полнейшем бездействии. Я знал, что Маккензи прав. Мне уже доводилось видеть сорванные полицейские операции, поэтому я понимал важность их планирования. К сожалению, на душе легче от этого не становилось.
Очевидно, что в полицейский трейлер мне дорога заказана, даже если бы я и хотел остаться. С другой стороны, нет никаких сил сидеть, пытаясь угадать ход событий по угрюмым, замкнутым лицам. Лучше вернуться к «лендроверу» и позвонить жаждавшему новостей Бену. Руки тряслись, пока я набирал его номер.
– Слушай, почему бы тебе не приехать и не подождать здесь? – предложил он. – Заодно помог бы прикончить виски. Тебе так и так лучше не оставаться пока одному.
Я оценил его заботу, но от приглашения отказался. Меньше всего мне нужен сейчас алкоголь. Или чья-то компания, если на то пошло. Я нажал кнопку отбоя и бездумно уставился на мир сквозь ветровое стекло. Небо над Манхэмом потускнело до цвета жженой меди, а с востока накатывали темные облака. Воздух пропитался предвкушением дождя. Все мое существо говорило, что волне необычного летнего зноя приходит, по счастью, конец. Как и многим прочим вещам.
Я резко выскочил из машины, твердо решив вновь воззвать к Маккензи и попробовать добиться разрешения приехать. На полдороге, впрочем, пришлось остановиться. Я заранее знал, каким будет ответ, да и вмешательство в ход событий на этом этапе ничем бы не помогло Дженни.
И тут внезапно пришло решение. Может, они и не взяли меня с собой, но что, если я тихонько приеду и стану поджидать в сторонке? На это никакого разрешения от Маккензи не нужно. Заодно захвачу с собой инсулин и окажусь наготове, когда они найдут мою девушку. Не самый безупречный план, конечно, да все равно куда лучше, чем ждать у моря погоды. Я и так потерял Кару с Алисой. Нет сил тупо сидеть, когда решается судьба Дженни.
Хотя в моем медицинском саквояже инсулина нет и никогда не было, я знал, где его можно найти: в нашем амбулаторном холодильнике. Прыгнув обратно в машину, я добрался до «Банк-хауса» и, не выключая двигателя, нырнул в дом. Хотя вечерний прием закончился, Дженис все еще сидела на месте и, когда я ворвался в дверь, изумленно округлила глаза:
– Доктор Хантер? Я вас даже не... А разве вы ничего не слышали?
Я просто помотал на ходу головой, вбежал в кабинет Генри и рывком распахнул холодильник. За спиной заскрипела коляска, но я даже не обернулся.