Хирург. Бегун. Беглец

Волгин Юрий

Глава 2

Густав спал крепко. В последнее время он стал быстро засыпать, и это его радовало. Он просто ложился на бок, просовывал одну руку под маленькую подушку, пальцы другой под щеку, несколько минут смотрел перед собой, а затем проваливался в сон.

Пистолет лежал на полу под кроватью, и нужно было всего лишь опустить руку, чтобы дотянуться до него. Густав знал странников, которые спали и трахались с оружием, но считал, что лучше потратить секунду на то, чтобы дотянуться до пистолета, чем спросонья прострелить себе живот.

Иногда ему это снилось.

Ты не можешь

назвать другом того парня, что каждые выходные заглядывает к тебе на пару бутылок пива, и вы вместе с ним рассуждаете о достоинствах больших и малых форм женской груди. Это обычный приятель. Так и кошмары Густав стал воспринимать как мелкие неизбежные неприятности.

С той поры, как Густав покинул Тиски, черные сны приходили к нему дважды. Два раза за три месяца — разве не праздник? И, что самое интересное, странник о них забывал. Ночью видишь сон, а утром ничего не помнишь. Как не помнишь, о чем вчера трепался с тем самым приятелем за пивом.

Вчерашний день выдался для Густава необычным. Он провел за рулем сутки и устал как собака, но не хотел останавливаться. Температура к ночи понизилась до минус десяти. Странник клевал носом, глаза слипались, и он смотрел на ночную дорогу через камеру, а не по фарам. И когда Густав в очередной раз провалился в сон, вздрогнув всем телом, нажал на газ и дернул рулем, он принял решение остановиться.

Практически ничего уже не соображая, Густав встал на краю дороги, выдвинул ящик из-под сиденья и достал оттуда теплую одежду. Двойные носки, толстовка с капюшоном, толстенные штаны. Он быстро надел все это на себя, расстегнул теплосберегающий спальный мешок и залез внутрь, блаженно вытянувшись на кровати.

Странник мгновенно провалился в сон, и когда проснулся, то поначалу не понял, какое сейчас время суток.

Он резко открыл глаза, спустил ноги и сел, завернувшись в спальный мешок. Подушка упала куда-то за спину. Было не то чтобы холодно, но и не слишком тепло, странник ощущал студеный воздух кожей лица, остальное тело оставалось в удобном, горячем после сна мешке.

В салоне было темно. Густав повертел головой, разминая шею, вылез из мешка и, потирая руки, зашел в кабину. Через лобовые стекла также ничего не было видно. Странник слегка насторожился. Возможно, он проспал час или два, а теперь проснулся и потерял ориентацию во времени, ошибочно приняв ночь за утро.

Он повернул ключ зажигания, подсветка приборов мягко вспыхнула, показывая все необходимые данные, но Густав не обратил на них внимания. Главным для него сейчас являлось время. Согласно бортовым часам, было ровно одиннадцать утра.

Но за окном темень! Что за дела творятся?

Пошатываясь, Густав вернулся в салон и поднял с пола пистолет. Он оказался отвратительно ледяным, поэтому пришлось натянуть на пальцы рукав толстовки и взять пистолет через материю.

Странник отщелкнул ручку боковой двери и потянул ее в сторону. Но дверь стояла как влитая.

— Твою мать! — прошипел Густав, положив пистолет в карман и взявшись за ручку двумя руками.

Несколько сильных рывков — и она вдруг резко отошла, ухнув и оторвавшись от уплотнителей, как будто была приклеена. На мгновение странник ослеп от белого света и отшатнулся назад. Откуда-то сверху, наверное с крыши корабля, летели крохотные искрящиеся снежинки и плавно опадали вниз.

Густав прикрыл дверь не до конца,

чтобы замок не примерз снова, и обошел вокруг корабля, оставляя глубокие следы.

Машину занесло порядочно. Да что там — ее занесло полностью и сверху еще сантиметров на двадцать. Но главное, что очень не понравилось страннику и за что он себя тут же обругал, — вышло так, что он, сам того не ведая, заночевал в городе. А может быть, в поселке или деревне, неясно, так как на навигаторе ничего конкретного не значилось. В темноте Густав не заметил высотных домов возле дороги.

Он сделал глупость, которая могла стоить ему жизни.

Столько ошибок, и все сразу: остаться в России в зимний период, остаться ночевать в городе, остаться почти без шансов на то, чтобы выбраться отсюда в более теплые края и зазимовать где-нибудь неподалеку до самой весны.

Он повел плечами, и по его продрогшему телу побежали мурашки. Нужно было вернуться в корабль за инструментами и очистить машину от снега.

Маленькая солдатская лопатка лежала в багаже, как и все остальные жизненно необходимые в странствиях инструменты. Густав был аккуратистом, и все вещи на борту его корабля лежали в четко определенных местах.

Лопата соседствовала с ломом и мотыгой. Странник не помнил, когда он пользовался двумя последними, но вот первая частенько его выручала. Например, когда он однажды попал на отрезок бездорожья — трассу длиной в несколько километров, разрушенную неведомым катаклизмом, который подмыл основание и обрушил полотно асфальта. И хотя по отчету навигатора здесь была обозначена проезжая дорога, корабль Густава завяз примерно на половине пути, и страннику пришлось буквально выкапывать его из грязи, проезжать десять — двадцать метров и снова копать весеннюю грязь, проклиная повторенье, твою мать, ученья.

Густав выдохнул, и пар тут же исчез в бодрящем морозном воздухе. Нос покалывало, и это означало только одно — пора согреться.

Странник ловко забрался на верх корабля, встал на колени и принялся сбрасывать снег как можно дальше от машины. Выбор крыши как первоочередной цели имел веские основания, ведь солнечные батареи, занимавшие всю ее поверхность, не могли, будучи засыпанными снегом, впитывать в себя энергию.

К счастью, снег был покрыт тонкой ледяной корочкой, образовавшейся на переменчивом ветру ранней зимы с ее нестабильными температурами. Под этой тонкой корочкой снег был мягким и рыхлым. Вскоре странник нашел способ, как легко очистить корабль, и дело пошло в хорошем ритме. Широкую полосу влево — вжих! Широкую полосу вправо — вжих!

Минут за пятнадцать Густав добрался до крыши кабины, оставляя после себя черную матовую поверхность солнечных батарей. Комки снега быстро таяли, будто радуясь, что сегодня выдался погожий день.

Самое главное было выполнено. Густав воткнул лопату в ближайший сугроб, залез внутрь корабля и включил отопление на самый минимум, рассчитывая, что к концу работы салон все же прогреется как следует. Он вытащил ключи из замка зажигания, положил их в карман джинсов и захлопнул дверь, теперь не опасаясь, что примерзнет замок. Корабль мог похвастаться полной термической герметичностью, что означало его способность задерживать тепло, как и холод, довольно долгое время. И если бы странник не сглупил прошлой ночью, сразу же вырубив все приборы, то проснулся бы в теплой машине.