Хирург. Бегун. Беглец
Шрифт:
— И?
— Перед тобой носитель.
— Что? Ты уже успел сделать ему операцию? Так быстро? — удивленно спросил Густав.
— Нет, кто-то сделал это до меня. Причем давно. Но главный сюрприз: он неактивен. Поэтому-то я и ошибся.
Хирург открыл один из многочисленных ящиков, стоящих и висящих вдоль стен, и вытащил оттуда что-то наподобие шарикового дезодоранта. Затем выдавил на пальцы бесцветной жидкости из тюбика, размазал ее по голове лидера и начал водить по ней непонятным предметом, поглядывая на висящий над операционным столом плоский
— Удивительно! — прошептал хирург. — Просто удивительно!
— Что там? — Густав прищурился, пытаясь хоть что-то разобрать в кататонии пляшущих изогнутых волн, шума и цветных пятен, отображаемых монитором, но так ничего и не понял.
— Там фактически ничего. У него в голове стоит передатчик, но без питательного элемента. Кто-то вытащил энергетический блок. Я не наблюдаю, определенно, абсолютно точно не наблюдаю его. Остаточные явления от ткани передатчика есть, но самое главное, сердце механизма, отсутствует. Невероятно!
— Ты же говорил, что передатчик нельзя вытащить.
— Поэтому я и не понимаю, в чем тут дело! Разве что…
Кир поставил ультразвуковой датчик на столик и быстро отстегнул ремни, удерживавшие тело лидера. Откинул покрывало и поднял руку мужчины, чуть повернув его набок. Наклонился, уткнулся куда-то в подмышку и удовлетворенно хмыкнул:
— Настоящий носитель, с меткой. Видишь, тут выбиты цифры, это идентификатор каждого носителя, ставится в складку между трицепсом и спинной мышцей, там его труднее найти.
Странник автоматически коснулся своего плеча, и Кир быстро сказал:
— Без паники, у тебя метки нет, потому что ты находился под личным присмотром хирурга. Твоя операция вообще прошла не по правилам, насколько мы знаем из краткого экскурса в историю. А теперь подержи-ка его.
Густав взялся за руку мужчины, ощутив его горячую кожу, приблизил лицо к той точке, куда указывал хирург, и увидел аккуратные бугристые цифры белесого цвета, словно нанесенные шрамированием.
Кир принес пахнущий спиртом тампон и новое устройство, похожее на электробритву или сканер штрихкодов. Такие сканеры Густав иногда видел в разрушенных супермаркетах.
— Одной стороной считывает число, другой его же проставляет, — сказал Кир, вертя аппарат в руках. — Универсальная штука.
Он протер цифры на коже тампоном и поднес сканер к метке. Раздался писк, на крохотном дисплее вспыхнули какие-то обозначения, и Кир, тщательно сверяясь, внес их в компьютерный планшет.
— Можешь отпустить его, — минуту спустя сказал он, глядя в экран. — Перед нами удивительный случай, странник. На столе сейчас лежит призрак.
— У призрака поднялась температура, кажется, — сказал Густав.
— Уже не важно. Ты не поверишь. — Кир внимательно посмотрел на Густава и улыбнулся. — Хотя поверишь, договорились. Дело в том, что, согласно метрике, лидер Иван Лобанов стал носителем пятнадцать лет назад в возрасте двадцати одного года. Хирургом при нем, естественно, был не я. Тут стоит уточнение: «опиум», значит, ему была
— Что не так? — спросил Густав. — Что в МКГ облажались или то, что ты не знаешь, как действовать дальше?
— Система наша немного того, устаревшая. Нет многих адекватных вещей, как, например, проверки будущего носителя по базе. Но ее и осуществить-то невозможно! Он может сменить имя, фамилию, прозвище, или у него их вообще может не быть, а персональный номер незаметно не считаешь. И это еще полбеды, потому что настоящая беда в том, что кто-то влез ему в голову и удалил батарею, избавил от передатчика. Кто-то произвел обратную операцию.
— Кто-то или что-то?
— Думаешь, Легион? — усмехнулся Кир, продолжая лихорадочно читать информацию, которую выдавал ему компьютер.
— Предполагаю, — осторожно ответил Густав.
— Черт его знает. Но деинсталляция — муторное дело. Во-первых, на передатчике стоит защита от съема, которая автоматически отсекает любые попытки вытащить передатчик из носителя. Механизм защиты беспощадный, он запускает необратимые процессы, посылая так называемый эхо-импульс в нервную систему, который наращивает свои темпы по мере блуждания, пока у человека не лопается что-нибудь очень важное или он не сходит с ума. Во-вторых, нужно знать коды доступа, чтобы деактивировать батарею на самом низшем уровне защиты, иначе передатчик придется вырезать вместе с мозгом, а это критично для носителя. Там стоит интересная интеграция в нейроволокно.
— Короче, ты считаешь, что это невозможно?
— Да, считаю! Я уже говорил тебе об этом, странник, мне незачем тебя обманывать. Это очень опасная и трудоемкая операция, никто на нее не решился бы.
— А что, если это был тот хирург, который сделал лидера носителем? — спросил Густав.
— Вряд ли. — Кир покачал головой. — Хирург Ивана Лобанова умер за год до исчезновения носителя, так говорится в базах, но я и сам это знаю, так как он отвечал за часть российского сектора. Сердечный приступ.
— Тогда кто? — Густав нахмурился и развел руками, задумчиво смотря на мерно подымающуюся и опускающуюся хорошо развитую грудную клетку лидера.
— Нужно это выяснить, — сказал Кир. — Мы заберем его с собой, и мне придется связаться с МКГ, чтобы на месте разобраться, что к чему. Возможно, контакт с центром даст нам что-то важное. Если произошла операция по извлечению, то спешу тебя обрадовать: появился хирургический гений, весьма и весьма осведомленный во всех аспектах своего ремесла, даже самых тонких. Гениев упускать нельзя. Из них бы, как поется в одной песне, делать кремень или как-то так…