Хирурги человеческих душ

Фурашов Олег Владимирович

– О-обыск? Ка-кой обыск? – потерянно лепетала хозяйка, машинально принимая от него для ознакомления процессуальный документ. – Зачем?

И когда до Колотовкиной дошло, что происходит, она непроизвольно и в напрасных стараниях попыталась прикрыть своим телом от посторонних накрытый в комнате стол. Ведь на нём предательски теснились приборы на две персоны, салатики и котлетки, фруктики и конфетки. И венец всего – наливочка в графинчике, возле которой, заждавшись, игриво красовались две стопочки…

В течение всего периода пребывания в квартире Колотовкиной Подлужный ощущал непривычный дискомфорт.

Его неотступно грызло ощущение собственной нечистоплотности. Безусловно, пассия Волового – та ещё фурия. Тёртый калач. Хищница и акула, заманивавшая его в западню и вынашивавшая, изъясняясь дипломатическим языком, далеко идущие планы по дискредитации следствия. И всё-таки, несмотря ни на что, не стоило женщину обманывать столь мелочно. Уж коль вершить обыск, так безо всяких сальных экивоков, заигрываний и смутных обещаний. Но Алексей элементарно опасался, что Колотовкина, получив отказ на приглашение, что-нибудь заподозрит и уничтожит вещдоки.

Как назло, за час возни в жилище старшей медсестры поликлиники «накопать» хотя бы никчёмную безделушку, оправдывающую обыск и бестактный поступок, Подлужному не удавалось. Ведь следователь возлагал надежды на то, что изымет шприцы, ампулы, упаковки из-под трихопола, бицеллина, пеницеллина и прочую медицинскую атрибутику, посредством которой в домашних условиях лечат или заглушают венерические заболевания. Заболевания Волового. Напрасные иллюзии.

Меж тем Колотовкина, придя в себя, теперь вслух грозилась отомстить обманщику обращениями к Горбачёву, генеральному прокурору и даже в ООН. Алексей, слушая её, сохранял напускную невозмутимость, хотя про себя бичевал собственную самонадеянность и предвкушал, как завтра Сясин будет вытирать об него, словно об харю замордованного Ваньки Жукова, жалобу Колотовкиной. В дополнение к обращениям в надзорные органы Волового и Сукиасяна.

В состоянии «безнадёги» и из чистой настырности, Подлужный напоследок механически рылся в резной деревянной шкатулке, заполненной брошками, булавками, прочей бижутерией и всякими бумажками. Самокритично хмыкнув, утомлённый следователь поставил ларчик на трельяж и раскрыл рот, чтобы с хлыстовским садомазохизмом объявить провальный следственный акт завершённым.

…И в сей переломный миг, нежданно-негаданно, шестое чувство из спуда подсознания пришпорило его своеобразным сторожевым флажком памяти в телесную мякоть коры полушарий головного мозга. Под возобновившиеся проклятия Колотовкиной, Алексей, повторно схватив шкатулку, махом вывалил из неё ворох содержимого на стол. Он заново принялся перебирать бумажные листочки. Предпоследняя из них оказалась той, о которой ему и сигнализировал «внутренний голос».

Это была квитанция из мастерской дома быта «Алмаз». И когда Подлужный развернул её полностью и вчитался, проступило следующее. Согласно бланку, в июне Колотовкина сдала в ремонт… часы. Вроде бы, пустяк. Кто из нас не сдавал часы в починку? Так-то оно так. Да только марка хронометра оказалась уж больно интригующей: часы «Командирские». Не пристало женщине пользоваться таковыми.

– Скажите, пожалуйста, – обратился следователь к хозяйке дома, – что это за квитанция?

Колотовкина прекратив стенания, ненавидяще взглянула на него, взяла квиточек, прочла, недоумённо фыркнула и будто выплюнула в направлении изощрявшегося в любопытстве субъекта:

– Чё ещё-то надо? Ну, сдала часы в починку. Или прокуроры теперь и за это садят?

– Часы ваши?

– Вам-то какая

разница?

– Повторяю вопрос: часы ваши?

– Часы, часы… Допустим, Аркадия часы. И чо?!

– Я изымаю документ, – во всеуслышание объявил Подлужный.

Едва Алексей, Юлия и Александра разместились в «Волге», Подлужный напористо распорядился в адрес водителя: «Толя! Гони на всех парах в дом быта «Алмаз».

Секундная стрелка недавно отремонтированных часов «Командирские», только-только «отправилась в дальний путь», а «реактивный» Подлужный уже произвёл их выемку у часовых дел мастера. А ещё через четверть часа они очутились на столе у Двигубского.

– Оля-ля! – торжествующе провозгласил следователь, врываясь к опешившему шефу. – Яков Иосифович! Пред вами дембельский аккорд – теперь уж на сто процентов бывшего – сержанта милиции Волового. Огласите-ка, пожалуйста, гравировочку на обороте.

– Гравировочку… На обороте…, – растерянно помял пальцами мясистый кончик носа тот, свободной рукой переворачивая вещественное доказательство. И вслух прочитал надпись на крышке часов: «Дембель 1975 – 1977».

8

Всё-таки прокурорских работников к отчаянным бестиям не отнесёшь. Если и не трусоваты они, то уж перестраховщики – однозначно. Ничего не попишешь: работа такая.

Вот и Алексей, отправляясь на нелегальное свидание, не обзавёлся традиционным подношением для дамы в виде роскошного букета орхидей «Пурпурная луна» (чересчур заметные; выдают) и шикарного французского шампанского Veuve Clicquot Ponsardin⁸² (где ж его сыщешь-то в СССР?). Помимо этого Подлужный логично рассудил, что гарантиями взаимности со стороны мадемуазель Соболевой он не располагает. А ведь крайне неловко было бы оказаться в позиции отвергнутого бонвивана.

Зато конспиративно притаившаяся у него в «дипломате» коробка дорогих шоколадных конфет «Силь ву пле»⁸³ – было самое то. Если что, чаепитие окажется приемлемым для любого случая. В общем, следует отметить, что страсть страстью, но головы следователь не терял, как и любой mas ordinarius ⁸⁴.

Соболева встретила Подлужного в длиннополом платье, выдержанном в кремовых тонах (видимо, данному колеру она отдавала предпочтение). Строгость одеяния была обманчивой. Она дезориентировала и вводила в замешательство кавалера относительно стиля дальнейшего поведения, приемлемости тех или иных манер и уместности перехода к романтическому церемониалу. Неопределённость возникала по той причине, что внешняя неприступность наряда сочеталась с тем, что длинный и смелый нижний разрез на платье заканчивался гора-а-а-здо выше общепринятого предела. Да и кисейность ткани провоцировала мужчину на импульсивные поступки.

Алексей по-офицерски энергично слегка склонил голову и попытался вручить девушке коробку с конфетами, сопроводив свои действия тривиальной фразой: «За продолжение знакомства». Однако Оксана не приняла подарок запросто. Отступив назад, она капризно выпятила нижнюю губку и напевно произнесла: «А комплимееенты?»

Реакция кавалера на замечание была безотлагательной. Подлужный, преклонив колено, вскинул голову, параллельно протягивая презент хозяйке, и тут… И тут его взгляд ненароком скользнул за чуточку распахнувшиеся полы одеяния кокетки, приоткрывших дивные виды…