Хирургическое вмешательство
Шрифт:
…Арья, наконец, глубоко вздохнул и отвел взгляд. Жень чуть не свалился от облегчения.
– Значит, так, - сказал Дед. – Т-ты садись, садись…
Жень облегченно свалился.
– За тобой охотятся жрецы, - протянул Арья раздумчиво, но на лице его читалось, что загадок для него больше нет. – К-которые довели до смерти твоего отца, и т-тебе в их руках грозит то же самое. И т-ты никого не можешь просить о помощи, вот в чем вся подлость-то, Жень…
Тот смотрел снизу вверх, широко распахнутыми глазами, не то с ужасом, не то с мольбой. Костяшки сцепленных в замок пальцев побелели.
– Тебя даже закон не защищает, нет такой
«Дед, - мысленно взмолился Ксе, - ну зачем ты так?» Учитель причинял боль другому, но видеть это было больно и ученику. Женя уже трясло. А пацан никому ничего плохого не сделал, хоть и таскал с собой кучу ножей… почему Арья говорит, что его не защищает закон?!.
– Дед, - без дыхания простонал Ксе. – Что ты говоришь такое?..
– Только вот Матьземле не все равно, что с тобой сделают, - тот не слышал его. – Это Матьземле-то. К-которая вообще мало что соображает, а уж единственного человечка ввек не заметит, к-кем бы он ни был, что бы ни натворил…
Жень сжался в комок, втягивая голову в плечи; глядел исподлобья, и лихорадочно блестели глаза. Дед Арья взял его за подбородок длинными костлявыми пальцами – мальчишка стерпел, покорно поднял лицо.
– Жень, - сказал старый шаман. – Да ведь ты божонок.
2.
Офис находился не то чтобы на окраине, но в подворотне – в глухом и грязном дворе, в пяти минутах ходьбы от Трех вокзалов. Само здание, где арендовали помещения несколько фирм, было новым, но место определенно не годилось для приличных учреждений. Впрочем, в филиал контору и перевели по причине малоприличной специализации. Поначалу московский отдел по работе с клиентами располагался прямо в здании Минтэнерго, но потом выяснилось, что, во-первых, клиентура робеет роскошного дворца министерства, а во-вторых, клиентура эта такая, какую любое вменяемое учреждение предпочтет не пускать на порог. Существовал строжайший приказ именовать их «клиентурой», но сотрудники постоянно сбивались и путались, потому что нормальной клиентурой были акционеры и прочие уважаемые люди, а то, что ходило теперь, слава богам, в филиал на Киевской, называлось «бомжами», «идиотами» и «сырьем».
Клиент, который сейчас, тонко звеня проглоченным аршином, сидел на зыбком крутящемся стуле перед фронтлайн-менеджером, не походил на бомжа.
А значит, был идиотом.
Иных вариантов менеджер представить себе не мог.
– Пожалуйста, - терпеливо и зло говорил он, - внимательно прочитайте договор. Все пункты.
– Зачем? – тихо сказал клиент. – Я знаю, в чем суть этой сделки. Какая может быть разница?
«Омерзительный тип», - подумал менеджер и присовокупил, что тип явно собирается поиметь его в мозг. Договор был отпечатан крупным шрифтом и сформулирован предельно простыми фразами, потому что частенько клиенты плохо читали, или вообще от тяжкой жизни успевали забыть, как это делается. Они еще и воняли частенько, но менеджер не отличался брезгливостью.
Этот был из другого теста.
Клиент смахивал на романтического юношу, который постарел, пооблез и в целом опечален жизнью, но ума так и не приобрел. Самое смешное, что мужик-то был молодой, едва под тридцать, но вот как юноша он успел постареть. Хиппи, а может, и не хиппи, в трепаной одежонке, белобрысый, нечисто выбритый, с остатками угрей на щеках, вид он имел шизофренический и смиренный. Аж
Такие – они хуже всего.
– Поймите правильно, - сказал менеджер с откровенной ненавистью. – Мне абсолютно безразлична ваша судьба. Прочитаете вы договор или нет, передумаете или нет. Есть вещи, которые я делать обязан. Я обязан вас отговаривать. Причем долго.
– Может, как-нибудь обойдемся без этого? – так же тихо попросил клиент.
– Меня уволят, - грубо сообщил менеджер. Измываться над захожанами он имел полное право: это тоже считалось способом убедить их отказаться и уйти, и слава богам – иначе было бы совсем невмоготу.
– А если…
– Здесь скрытая камера, - отрезал он. – Но если вы не будете перебивать, я могу сократить лекцию. Идет?
Юноша молча кивнул.
Менеджер прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Потом уставился в стену поверх его головы.
– Итак, - сказал он. – В договоре сказано, что вы передаете государственной компании Ростэнергопром право распоряжаться вашим тонким телом после засвидетельствования факта вашей физической смерти. Это ложь. Не перебивайте. Это официальная ложь, вызванная требованиями действующего законодательства, я уполномочен об этом сообщать. Вы идентифицируете себя с плотным телом, что является вашей фатальной ошибкой. После смерти этого тела вы не перестанете осознавать себя. Вы передаете права не на труп, а на себя самого.
За окнами стоял ясный осенний день, но по офису медлительно текли сумерки. Лампы дневного света ровно гудели; их тусклый свет, казалось, блек, выцветал до какого-то потустороннего оттенка, и живые цветы в горшках казались искусственными.
Менеджер подался вперед, почти опустившись грудью на стол.
– Раньше это называлось «продать душу», - свистящим шепотом сказал он.
– Я знаю, - ответил клиент. В глазах его серела решимость.
Менеджер сел.
– Вы сатанист? – обыденным голосом спросил он.
– Что?
– Некоторые сатанисты думают, что тут можно продать душу Люциферу, - криво ухмылялся менеджер. – Двух-трех мне так и не удалось переубедить, но их, откровенно говоря, и не жалко. Послушайте, вы продаете душу не потусторонним силам, уж не знаю, какие вам больше нравятся, а нашему родному государству. Не дальше, никак не дальше, чем Российской Федерации в лице государственной акционерной компании Ростэнергопром. Вы так любите Родину?
– Послушайте…
– Не перебивайте. Я объясню, на что ей ваша душа. Видите ли, тонкое тело хомо сапиенс – уникальный энергоноситель. У вас его примерно три грамма. В реакторе станции, работающей на тонком топливе, они будут эквивалентны примерно девятистам килограммам топлива атомного. Больше того, энергия распада души, в отличие от энергии атомного распада, абсолютно безопасна, безвредна для экологии… я понятно выражаюсь?
Клиент молчал. За дверью, где были касса, секретарша и охранник, заспорили и чем-то загрохотали. Менеджер перевел дух. Он вел разговор не в первый раз, но все это до сих пор действовало ему на нервы.
– А теперь я расскажу о том, что вы почувствуете. Особого воображения не требуется. Будет почти как в сказке – адские муки в геенне огненной… а потом исчезновение. Полное. Понимаете, полное!
Юноша опустил веки. Между бровями пролегла складка.
– Послушайте, - сказал он, - я знал, зачем сюда шел. Я все понимаю. Думаете, я еще не решил?