Хищная книга

Брилл Мариус

Порывшись в сокровищницах памяти, Миранда беспечно сказала:

— Не знаю, — и убрала свою руку. — Разве чаще это не любовь с первой ночи?

* * *

Вот оно! Видите? Она процитировала меня. По крайней мере, так я думал. Может быть, это не было сделано сознательно, может быть, что-то прочитанное, что-то сказанное мною просто застряло у нее в памяти. Подсознательно, как рекламный лозунг. Может быть, ей казалось, что она сама это придумала, но в то мгновенье она словно бы проникла внутрь меня и вдохнула в меня жизнь, вывела меня в реальный мир, мир живой речи, звуков. О, этот восторг — услышать мои слова из ее уст! И все же, все же тогда она выдала их другому мужчине как

свои собственные.

Иногда иронию судьбы трудно вынести.

* * *

— Правда? — сказал Фердинанд. — Вы не верите, что можно плакать из-за кого-то, с кем вы едва успели познакомиться? Что можно достать звезду с неба и раскрасить радугой облака для знакомой незнакомки?

Боже мой, подумала Миранда, практически он уже занимается со мной любовью.

— Я, — выдохнула она, — просто считаю, что любовь несколько переоценивают. Я где-то читала, что она целиком придумана, чтобы объяснить навязчивые сексуальные желания. Это просто побочный продукт биологии.

Да. Да. Я говорил это, что-то в этом духе, когда она впервые раскрыла меня, в тот момент, когда мы только-только познакомились. Подумайте. Она это не забыла. Она что-то почувствовала. Засунь это себе сам знаешь куда, шпионишка.

Миранда пожала плечами и, сообразив, что уже несколько минут забывает моргать, прикрыла веками воспаленные сухие глаза.

Фердинанд откинулся на спинку стула и молча смотрел на нее. Это выглядело почти как сожаление.

Черт. Боже. Не зашла ли я слишком далеко, не слишком ли я отстранилась? Миранда вздохнула и попыталась изящно взмахнуть ресницами. Она старалась изобразить взгляд «пора и баиньки», хотя уже некоторое время понимала, что фактически ей удается лишь взгляд «хочешь, пойдем пообжимаемся за углом автопарка».

— Так вы это где-то прочитали? — сказал Фердинанд. — Теория представляется весьма интересной. Что это была за книга?

— Ох, даже не знаю, я так много читаю.

— Все-таки очень хотелось бы узнать.

— Не могу вспомнить.

— Постарайтесь.

— Послушайте, — возразила Миранда немного раздраженней, чем намеревалась, — я правда не могу вспомнить.

Фердинанд знал, когда надо нажать, а когда оставить тему. Он добьется приглашения к ней домой и обыщет квартиру в поисках книги. Меня.

Миранда не хотела быть с ним резкой, но на нее нахлынуло так много эмоций, что голова шла кругом.

Фердинанд улыбнулся:

— Вы выглядите усталой, не пора ли нам?

Когда они поднялись, Миранде казалось, что они — распираемые эмоциями исполины, высящиеся над руинами стола. Фердинанд распахнул зеленую папку с небрежностью человека, который только для этого и родился, недрогнувшей рукой изъял свою «титаниум плюс» кредитную карточку, которая полыхала там белым жаром последние полчаса. Другой рукой нырнул в нагрудный карман и достал пачку банкнот, которую на подлинном жаргоне восьмидесятых годов можно было бы назвать заначкой из левых доходов налогоплательщика, и оставил на столе чаевые, по размеру примерно равные недельному жалованью Миранды. И, словно продолжая то же самое движение, слегка поклонился — как у него, видно, было в обычае, подсказывая Миранде, что к выходу дама идет впереди. Хореография этого танца была такой отточенной, что наш скептический ум сразу наполнился бы подозрениями, начал бы вопрошать, в чем тут фокус, поинтересовался бы, где примечание мелким шрифтом, и указал бы, что не бывает бесплатного сыра, тем более ужина из четырех блюд в «Квиклиноузе». Но для Миранды желание, чтобы все оказалось правдой, затмевало любые напоминания о реальности, которые могли бы прийти ей в голову. Собственно говоря, поскольку конец ужина предвещал начало чего-то другого, у Миранды в голове была только одна мысль, вопрос, не покидавший ее весь вечер: а вдруг он действительно

зашел выпить кофе?

* * *

Двое мужчин сидели за столом, тематически оформленном бахромой из свисающих на ниточках пивных пробок. Мерсия, подойдя, улыбнулась.

— Простите, — произнесла она голосом, источавшим соблазн столь же неприкрытый, как купающаяся Вирсавия, — не возражаете, если я сюда сяду?

Эти двое посмотрели влево и вправо, чтобы обнаружить свободное сиденье, какового поблизости не нашлось, и уставились на Мерсию, которая невинно моргала и томно приоткрыла увлажненные губы. Вдруг оба разом вскочили со стульев, отчаянно торопясь уступить даме свое место. Мерсия, улыбаясь вспотевшим мужикам, уселась на одно сиденье, положила сумочку на другое и обернулась к Флирту:

— Мне джин с тоником.

Флирт поспешил к стойке. Оттуда с завистью на него взирала группка посетителей, одевавшихся явно спустя рукава, хотя как раз рукава у них были засучены. Один мужчина, локтями опирающийся на стойку; спросил, вперяя во Флирта злобный взгляд исподлобья:

— Пожалела она тебя, бедолагу? — и кружкой показал на бинт вокруг головы Флирта, причем часть пива выплеснулась тому на ботинки. Флирт спокойно заказал выпивку, но непрошеный собеседник не унимался: — Работает в социальной помощи? Обслуживает увечных? — заржал он, поворачиваясь к своим корешам.

— Точно, — ответил Флирт, забирая бокалы. — Если хочешь, я ей скажу, что у стойки тут есть один имбецил.

Ответ этот не назовешь особенно остроумным, но прозвучал он как вызов и мог создать у вас впечатление, будто бы Флирт был парнем рисковым, нахрапистым и вообще крутым. Уверяю вас, что нет. Просто, когда сталкиваешься в баре с агрессией, существуют определенные правила поведения, и хотя иногда разумно повежливей отнестись к явному антропоиду, прицепившемуся к вам, чтобы повыделываться перед корешами, зачастую остроумный укол, нанесенный в точно рассчитанный момент, способен пресечь эскалацию конфликта. При этом происходит следующее: после такого ответа примат вынужден задуматься, хотя бы на мгновенье, не выставит ли он себя, сразу ударив оппонента, полным идиотом, не умеющим ни оценить чужую шутку, ни возразить по существу. Теоретически вы добьетесь короткой передышки, чтобы с самым беззаботным видом удрать как можно дальше. Эти соображения в сочетании с тем обстоятельством, что человек, опиравшийся локтями на стойку, не смог бы без этого удерживать свой вес, да и на стойку он опирался не наверху, а внизу, там, куда клиенты, ревностней соблюдающие учение о вертикали, ставят ноги, прибавили Флирту игривости в ответах. Все же он счел наступившую в беседе неловкую паузу самым удачным моментом для того, чтобы ретироваться к столику Мерсии, пока дело не приняло другой оборот.

— Так Миранда дала вам свой адрес, — сказала Мерсия, убирая сумочку с занятого для Флирта стула.

— Не совсем так, — ответил Флирт. — Я видел ее библиотечную книгу и убедил библиотекаршу дать мне ее адрес.

— Вот вам и закон о защите информации. — Мерсия смерила его взглядом. — А вам ловкости и хитрости не занимать, а?

— Похоже, как и вашей подруге Миранде, — парировал Флирт. — Сдается мне, что ее разыскивает полиция.

Мерсия понимала, что ей, если она хочет заарканить этого парня, надо уводить разговор в сторону от Миранды. Она наклонилась вперед, прижимая грудь к столешнице.

— Да, вы себе на уме. Всегда приятно посмотреть на мужчину самостоятельного и предприимчивого. Чем вы занимаетесь?

Но Флирта было не сбить с темы.

— Вопреки вашему мнению, я не сижу целыми днями на чужих крылечках. Просто… ну, она показалась мне такой симпатичной, и потом…

— Если она такая симпатичная, — перебила Мерсия, — почему вы не дождались ее возвращения в Паддингтоне?