Хищная кофейня
Шрифт:
Остановившись, Оюна вытащила из кармана оберег и осмотрела его в поисках забытых иголок. Ничего. Но вот странность: янтарная бусина казалась ледяной на ощупь. А ещё в памяти что-то ворочалось. Что-то очень болезненное, давно похороненное на дальнем чердаке воспоминаний.
Тем временем скандал продолжался. Парень в очках ерошил тёмную шевелюру, отступая от девушки, размахивающей пред его носом смятой бумажкой:
– Вот! Ты ж сам мне его дал. Ты меня на премьеру пригласил. Помнишь?
Парень аккуратно,
– Ну… Места рядом, ну и что… я на себя одного покупал. Мало ли кто мог купить билет на соседнее место. – Он вдруг ухмыльнулся и даже подбоченился. – Это что, такой способ подкатить, да?
– Да нужен ты мне, придурок! – Похоже, заявление разъярило девушку окончательно; она всплеснула руками, закатывая глаза. – Вы что, прикалываетесь все? Сначала мама, теперь ты! Разыграть меня решили? Где тут скрытая камера?
Оюна поёжилась, подозрительно озираясь. Не хватало ещё попасть на задний план в какой-то дурацкой передаче! Вроде рядом никого. Но вот ведь странно: она действительно стоит тут, совсем как зритель. И даже уйти не может! Что-то не даёт. Что-то тоскливое, словно всплывшая из-под грязного снега по весне тушка мёртвого кота. Вот только этот кот до боли похож на пропавшего зимой Барсика. Не пройдёшь мимо, брезгливо отвернувшись.
А парень тем временем помялся и глянул на часы:
– Короче, ты это… извини. Мне в театр пора. Уже первый звонок был. Хочешь, тоже иди, раз билет есть. А нет, тогда сорян, я сам пошёл.
– Ну и вали! – вспыхнула рыжая, её глаза зло блестели непролитыми слезами.
Но стоило парню отойти на десяток шагов, как девушка не выдержала и заплакала. Она кусала ярко-красные губы, тихо всхлипывая и очень стараясь сдерживаться, хотя получалось это не слишком хорошо. Бедняжка вдруг напомнила Оюне всхлипывающего мальчишку с тёмными глазами-рыбками. От тоски защемило сердце. Нужно было вспомнить! Если не того мальчишку, то хотя бы эту, рыженькую. Нужно узнать её имя. Вот только как? Подойти и прямо спросить? Оюне всегда было сложно знакомиться со сверстниками, а уж сейчас это вовсе казалось неуместным.
Тем более что она ведь её уже знала.
Правда?
Дорога к театру постепенно пустела, рыженькая рухнула на ближайшую скамейку и продолжила реветь, теперь уж совсем беззастенчиво. А Оюна всё стояла, пялясь на незнакомку. Холод от оберега пронизывал пальцы до кости, но девочка держала его крепко. Боль разгоняла скопившийся в памяти туман. Рыженькая. Бойкая. Нет, они не были друзьями, но в небольшой школе неизбежно сталкиваешься с людьми в столовой, в коридоре, в актовом зале на общих праздниках. Ярких всегда запоминаешь. Особенно если про них ходят сплетни. А уж рыженькой даже учителя любили перемыть косточки. Её звали… её звали… Руку снова несильно кольнуло.
– Алиса! – радостно вскрикнула
Девушка тотчас вскинула голову. На её раскрасневшемся от слёз лице мелькнула надежда, почти сразу сменившаяся хмурой подозрительностью:
– Ты меня знаешь? – с сомнением в голосе спросила рыженькая, сама явно не узнавая Оюну. Ну конечно. Куда звезде школы обращать внимание на девочек из классов помладше?
– Н-нет, – призналась Юна, едва сплетая слова. – Ну то есть не совсем. Мы…
– Да вы все обалдели?! – Алиса вскочила, готовая обрушить на неё всю накопившуюся ярость, но тут взгляд её скользнул в сторону. Она замерла:
– Какого… – начала она, но, не закончив, твёрдой походкой направилась в сторону театра.
– Подожди! – Оюна бросилась за ней, но тут же остановилась в замешательстве.
Знакомое здание театра выглядело неправильно. Сперва девочка не поняла почему, но потом вдруг сообразила: сбоку от лестницы, ведущей к главному входу, появилась дверь. Небольшая стеклянная, обрамлённая резной деревянной рамой. Над ней висела приятная вывеска с перевёрнутой треснувшей чашкой. Кафешка. Место для её расположения казалось вполне логичным: наверняка в неё и посетители парка заглядывают, и театралы после спектаклей наведываются. Вот только Оюна могла поклясться, что ещё утром её здесь не было.
Алиса же уверенно шагала к двери. Она уже готовилась её распахнуть, но не успела: из кафе вышел молодой человек лет двадцати. Красивый ореол золотых волос напоминал нимб из какого-нибудь дешёвого фильма. А лицо… Оюна уже видела его раньше. Тогда. С тем мальчиком.
Она хотела крикнуть Алисе, чтобы та не подходила к нему, иначе тоже пропадёт, но страх сковал её.
А рыжая, похоже, ничего не боялась. Она налетела на молодого человека с кулаками:
– Какого чёрта ты со мной сделал?! Меня Вовчик не помнит! Мама по телефону не узнаёт! А тетя Валя к себе на работу не пустила, хотя всегда пускает! – Она задыхалась и не слишком эффективно молотила его кулаками. Даже пыталась пнуть.
Молодой человек схватил её за руку и легко отшвырнул от себя, затем отряхнул зелёное пальто и улыбнулся:
– Если будешь показывать зубки, – голос был приятным, но ледяным, – я тебя запру до самой трапезы. А так – гуляй, наслаждайся жизнью. Пока ещё можешь.
– Что?! Трапезы? Ты псих! И мне плевать на твои фокусы. Верни мне всё назад!
– Не могу, – развёл руками золотоволосый, – да и если мог бы, не стал возвращать. Ты сама вручила мне свою суть. Для тебя в ней нет никакой ценности.
– Сволочь! Может, меня никто и не помнит, но, если я пойду в полицию, их может очень заинтересовать моя история и один странный тип, заманивающий девушек в свою кофейню.
Парень вдруг улыбнулся. Голос его стал более бархатистым, у него словно появилось эхо:
Конец ознакомительного фрагмента.