Хищная слабость
Шрифт:
Быстро же я, из несчастной сестренки, превратилась в следователя. Тормози, Софи. Я положила руку на грудь.
— Я просто переживаю за него. Не хочу чтобы он был связан с этим.
— Я не в курсе. За грязными делишками, я его не замечал.
— Если он не здесь, то где обычно проводит время?
— Не знаю, — пожал он плечами. — Может, тусуется у своей девушки?
Я поперхнулась виски. Большая деревянная кувалда упала мне на голову в этот момент. Что он сказал?
— Девушка!? — я даже не старалась скрыть свое
Мое лицо накрыло багровой волной мне было тяжело это признать, но это были симптомы ревности.
— Да, говорят она красотка. Кай прячет ее от нас, — он хитро улыбнулся. — Приводил ее сюда всего лишь раз. Жаль, что смена была не моя. Мне дико интересно взглянуть на нее.
— Да, и мне тоже, — сказала я себе под нос, проглотив горький комок, который сдавил мое горло.
Каким гадом надо быть, чтобы вести двойную игру? Он постоянно флиртовал со мной и мне это не мерещилось. Я почти уверена, что в последняя нашу встречу, он чуть ли не поцеловал меня. Гад! Говнюк! Козел! Мне хотелось задушить его.
Я залпом осушила бокал и со звуком поставила его на стол. Я хотела нагадить ему. Я хотела мести.
— Раскрою тебя один секрет, я наклонилась к нему через стол и он сделал так же. — Он не совсем нормальный.
— В смысле?
— Нет у него никакой девушки. Это лишь пшик, чтобы прикрыть грязную правду. Он того. Понимаешь? — выпалила я.
— Не совсем.
— Он другой ориентации. Мальчишек любит.
— Да ну? — отпрянул он от меня. — Кай?
— Да, он гей! — с уверенным лицом, я продолжала подписывать себе приговор. — На сто процентов го-лу-бой! — мне пришлось это крикнуть.
Наверное, Мейсон оценить мою шутку.
— Каждое утро поет песни про какого — то Генри, — продолжала я. — Про то как сильно любит его, как скучает, — я помедлила. Моя ложь снова начала походить на записки сумасшедшего. — Шучу. Нет никакого Генри. Но поет он хорошо.
Парень не выглядел удивленным. Он скорее смотрел на меня с сочувствием.
— Не могу поверить, что Кай — голубок, — усмехнулся он.
— Самый что ни на есть, — покачала я головой.
Я забыла всякую осторожность, когда перешагнула порог этого бара. И уже столько успела натворить, что единственным верным решением было уйти отсюда или переехать в другой город.
— Гей говоришь? — грубый голос у меня за спиной, заставил меня медленно повернуться. А еще этот запах, который кружил мне голову — так пах только один человек.
— Кай? — я была готова потерять сознание. Он смотрел на меня так грубо, что я хотела зарыться под землю. И давно он тут стоит? Неужели, он слышал весь диалог?
— О, Кай! Привет! — поздоровался бармен. — Мы как раз тут с твоей сестрой общаемся!
Я зажмурила глаза, борясь с неловкостью.
— В семье не без урода, — сухо ответил Кай, практически не шевеля губами.
Бармен приглушено посмеялся и удалился, оставив меня в самой стыдной
Меня проколол его черный взгляд, в нем читался вызов. Он был одет, как и всегда — во все черное. Но выглядел не как всегда. Он был недоброжелателен. Его губы сложились в одну тонкую полоску.
— Что ты тут делаешь? — спросил он резко, почти враждебно.
— Я…
Все мое тело, до последнего дюйма, покрылось гусиной кожей, а лицо вспыхнуло. Мое лицо, до самых ушей стало пунцового цвета, и вдобавок шея покрылась пятнами. От притока крови, у меня закружилась голова.
— Почему тебя не было в школе? — вырвалось у меня, после секунд молчания.
— Почему меня не было в школе? Ты шутишь, да?
Было заметно, как подымается моя грудь от вдохов — мне не хватало воздуха. Почему мне стало так страшно? Тут много людей, и Кай не сможет ничего мне сделать.
— Мне нужно в туалет!
Со скоростью света, я пронеслась мимо него, в надежде найти дамскую комнату.
Найти ее не составило большого труда и я была благодарна судьбе, что нахожусь здесь одна. Я пулей проскочила к зеркалу и включила холодный напор воды. Я не переживу такого позора. Какого черта я делала?
Что произошло с Каем? Он смотрел на меня будто ненавидел. Мне стало обидно, ведь я всем сердцем пыталась оправдать его для себя и верить ему. Последний вечер с ним, обманным путем заставил меня поверить, что между нами что-то есть. Тоненькая нить, которая связывает нас. Я такая дура! Зачем я пришла сюда, если верила, что Кай не в чем невиновен? Решила убедиться в этом точно, чтобы поцеловать без угрызений совести?
С меня хватит. Нужно было убираться от сюда и как можно быстрее. Как теперь я пойду в школу? Боже мой, я назвала Кая геем и он это слышал!
Закрыв кран, я повернулась чтобы выйти, но вписалась в каменную грудь Кая.
— Тренируешься бегать? — он склонил голову на бок, и схватил меня за локоть. — Правильно, тебе это не помещает. Бегаешь отстойно!
Силой, он развернул меня и вжал спиной в дверку кабинки.
— Что ты, черт возьми, творишь? — прорычал он.
— Мне больно, Кай!
— Я очень на это надеюсь, — он придавил меня еще сильнее. Между нашими телами не осталось пространства. Дыхание Кая было горячим — он был в ярости.
— Я хотела узнать, почему ты не появился на уроках, — оправдывалась я.
— Ты совершенно не умеешь врать, Софи! Отвечай! — последние звучало как приказ. Мне казалась, что он вот-вот ударит меня.
Я собрала оставшийся воздух, и пропищала:
— Я не вру тебе, — мне хотелось расплакаться, но я сдержалась.
Заметив это, Кай немного ослабил хватку, а потом отстранился. Его дыхание было учащенным, как будто он пробежал стометровку. Мы молчали, а тишину разбавила телефонная вибрация из сумки. Кай резким движением руки дернул мою сумку и достал из нее телефон.