Хищник цвета ночи
Шрифт:
– Ты сама-то в это веришь? - устало спросил он и снова попытался сделать шаг ко мне.
Не верю, но мне больно. Так больно, что хочется причинить ему такие же сильные муки.
– Не подходи! - взвизгнула я.
И пусть я сейчас была похожа на истеричку. Пусть дрожала от ужаса, но позволять вновь задурить голову я не собиралась.
– Измайлова, давай я принесу тебе воды?
– Мне от тебя ничего не нужно. Я ухожу. Сейчас.
И попятилась к двери.
– Вика, я ничего не знал. Я клянусь тебе.
–
Мужчина тяжело вздохнул и рассеяно потёр затылок.
– Вик, я сколько раз тебе говорил - не смешивай сказки и реальность. Шаери определяется не прикосновением или запахом. Её нельзя определить поцелуем или еще чем. Всё намного сложнее. Я узнал об этом только тем вечером в Париже. Всего пару дней назад. Клянусь.
Я тяжело сглотнула. Хватаясь рукой за шкаф, который так невовремя оказался рядом, но сбегать не спешила.
– Почему тогда?
– Потому что в тот вечер мы впервые взглянули на тебя как на женщину. Я впервые взглянул. Нет, я знал, что ты женщина и восхищался тобой. Но тогда впервые возникло желание… Да, надо было давно понять, что притяжение между нами возникло не просто так. Но ведь мы так хорошо сработались, понимали друг друга. А рычание зверя воспринимал как собственнические замашки… Наша секретарша, собственность и игрушка.
– Я не игрушка!
Но почему-то от этих слов не больно. Потому что это не так страшно, страшнее другое. То, что изменить не получится.
– Ты шаери и этого не изменить, - серьёзно ответил Н’Ери. - Поверь мне, я тоже не в восторге. Моё будущее распланировано. Я знаю, чего хочу и когда хочу. В этом будущем нет места семье и тем более детям. Никогда. Ты не должна была появиться в моей жизни! Только не у меня. Я чужой, изгой, большую часть жизни проживший по законам людей, но не хищников. Я не хочу жить по их законам и уж точно не хочу заставлять тебя.
– Ты пытался затащить меня в постель, - прошептала едва слышно. - Ты знал, что я шаери и пытался переспать со мной.
– Да, - не стал отрицать он и потёр переносицу: уставший, растерянный и уж точно не довольный создавшимся положением. - Да, я хотел переспать с тобой и сейчас хочу. Забеременеть ты сейчас не можешь, а жажду зверя усмирить можно.
– И что это значит?
Ник вздрогнул и оттянул ворот футболки, словно она перекрывала ему кислород, мешала дышать. Я чувствовала себя так же.
– Чёрт. Корень перестаёт действовать. Вик, он с ума сходит от желания. Я схожу. Это невыносимая жажда. Мне с трудом удаётся себя сдержать. Ты слышала о том, что во время опасных дней у женщин меняется запах?
– Д-да.
– Так вот, - медленно четко, по слогам произнёс Ник, не сводя с меня тяжелого взгляда. - В эти дни я не смогу его контролировать. Не смогу сдержать и его и себя. Не поможет корень, таблетки и презервативы.
– Я сбегу. Уеду. Спрячусь, - выдавила через силу,
Хищный оскал, от которого сердце ухнуло вниз:
– Игра… Мы любим игры, Тор-р-р-ри. Мы найдём тебя. Из-под земли достанем. Но найдём. Ты же помнишь свой сон, ты знаешь, что будет, - с его губ срывалось самое настоящее рычание: вибрирующее, проникающее под кожу, туманящее рассудок.
– Господи, - простонала едва слышно, прижимая руку ко рту. - Ник, как же… Надо узнать побольше информации, спросить в резервации. Это ведь должно как-то лечиться.
– Понимаешь, в чём дело, Виктория. До этого момента никто из двуликих даже не думал о том, чтобы пойти против воли зверя. За исключением моего отца, но там другая история. Шаери - это дар. И хищники спешат им воспользоваться, наплодив десяток идеальных детей.
– Десяток?
Что-то мне поплохело. Даже голова закружилась от столь радужных перспектив. Я себя мамой одного не видела. Только не я. У меня карьера, работа, а дети это к Дашке.
– Правда есть один вариант, - нехотя произнёс Ник и сразу поняла: он мне точно не понравится.
– Какой?
– Надо попробовать усмирить жажду, надо…
Господи! Это то, о чём я подумала?
– Нет! Не смей это произносить! Не смей!
– Ты же чувствуешь, что защита больше не действует. Ты чувствуешь это желание, Тор-р-ри. Оно вспыхивает в крови в виде крохотных искорок, едва заметных. Но они искрят на коже, вызывают дрожь, сбивают дыхание. И ты знаешь, что будет дальше. Знаешь, как они превратятся в огонь, пламя, против которого не устоять.
– Прекрати.
Как хотелось кричать, но с губ сорвался лишь жалобный стон.
– Дальше будет только хуже. Ты же понимаешь.
– Я тебе не верю.
Отступил. Даже отшатнулся, пряча взгляд золотистых глаз, показывая печать на шее. Тёмную, не светящуюся. Но когда это его останавливало?
– Твоё право. Заставлять не буду. Только не беги, Виктория. Не беги, потому что всё равно найду.
Слова звучали как обещание и угроза в одном флаконе бешеных страстей.
Судорожно кивнув, я так же бочком, не сводя с него тяжело взгляда, выскользнула из гостиной. Самое сложное было не сорваться на бег, а идти спокойно, прижимая руки к груди. И еще нельзя было оглядываться.
Пройти путь, войти в хромированную ванную, закрыть дверь на замок и только тогда дать волю чувствам.
С тихим стоном я опустилась на бортик ванной, закрывая лицо руками и дрожа так, как никогда в жизни. Меня буквально колотило.
Что же делать? Как быть?
Но это состояние длилось от силы пару секунд, не больше, и исчезло так же быстро, как и появилось. Оказывается, отсутствие хищника рядом очень благотворно на меня влияет, начинают проясняться мозги и даже пытаюсь найти решение из этой, казалось бы, безвыходной ситуации.