Хищник
Шрифт:
Колонна потянулась из крепости, чадя сизыми выхлопами плохого соляра: два БМП, три БТР и четыре тяжелых «Урала» обдавали пылью чахлые деревца и кусты на обочине.
Солнце так и не выглянуло, по небу бродили темные тучи, грозя дождем. Ветер налетал порывами, бросая в лицо мелкие камешки, вылетающие из-под колес и гусениц идущих впереди машин.
Сердце сжималось в предчувствии беды, и с каждым пройденным километром становилось только хуже. Рядом на броне ежился от озноба Игорь, который мерз всю дорогу по непонятной ни для кого причине.
Все казалось странным и неестественным, они двигались в ад, но никто этого, казалось, не замечал.
Солдаты наслаждались тихим августовским днем. Поход всем казался долгожданным развлечением, отдыхом от повседневной службы, потому что на инструктаже командир объяснил, что их ожидает обычная операция, в которой участвует больше десятка подразделений, в том числе вертушки и спецназ.
Работы большой не предполагалось, стрельбы тоже.
В случае если их подразделению удастся обнаружить боевиков, то воевать будут другие. Уничтожение боевиков спецназ и вертушки должны были взять на себя. Задача роты — выявить противника, а дальше отдыхать в оцеплении, пока мастера не сделают свою работу.
Но внутри было неспокойно. Перфилова колотила дрожь, не хуже, чем Игоря — только того бил озноб, а ему пот заливал глаза.
Над Петровым подшучивали хоть и беззлобно, а тот вяло махал рукой, словно отмахивался от мух, и только кутался в бушлат.
Часа через два колонна добралась до холмов, покрытых выгоревшей желто-серой травой и низкими кустарниками. Грунтовка петляла между ними, и видимость значительно уменьшилась. За длинным холмом открылся первый блокпост. Железобетонные кубы уже оттащили к обочине, и убрали шлагбаум, чтобы открыть проезд колонне.
Солнце выглянуло на мгновение и осветило все вокруг каким-то ярко-багровым неестественным светом.
— Б-е-д-а б-у-дет, — проскрежетал Игорь, говорить он иначе не мог, его зубы стучали друг об друга. Лицо побледнело. — У-б-ьют на-с-с-с…
— Не каркай, — прошипел в ответ Перфилов, увидев, как помрачнел сержант и зыркнул на обоих тяжелым взглядом. Недобрая примета говорить о беде перед боем, привлечь ее нетрудно, а потом не избавишься. — Может, еще обойдется?
— Не обо-йдет-с-ся…
Поступила команда покинуть машины. Дальше двинулись пешей колонной.
Солнце исчезло внезапно, его накрыли тучи будто серым солдатским одеялом. Низкое небо нависло над ними, желая придавить к земле, с гор подул холодный ветерок, неся запах дождя.
Они вступили в опасное место. Пройти по нему требовалось всего пару километров, дальше начиналась контролируемая федеральная трасса, на которой уже можно не опасаться нападения.
К главной дороге относились серьезно, на ней стояли постоянные снайперские засады, разведчики и саперы с собаками регулярно обходили полотно, проверяя на наличие фугасов, а блокпосты стояли едва ли не через каждую пару километров.
Ущелье, по которому двигалась
Чем выше, тем больше росло кустов и деревьев, среди которых боевики наставили немало растяжек, потом начинались заминированные склоны, причем минами не нашего, а западного производства, которые при срабатывании подпрыгивают на метр вверх и только потом взрываются, шпигуя тело стальными шариками.
Разведчики, которые отвечали за безопасность колонны, сейчас шли рядом с обочиной, наверх, на холмы не поднимались, не желая напрасно рисковать.
Командир взвода — старший лейтенант, паренек молодой, недавно пришедший с училища, осенил себя крестом, а потом и всю колонну, его примеру последовали другие офицеры. Плохое место, зато, пройдя его, дальше можно не опасаться, дорога снова уходила в серо-желтую степь, заросшую пожухлой травой и низким кустарником с наполовину облетевшей листвой.
Там все просматривалось, а на крайний случай можно вызвать вертушку, которая проутюжит впереди любую складку местности. Это здесь ущелье словно узкий мешок, который легко закрыть, а потом раздавить все, что в него попадет.
Небо еще больше прижалось к земле — закопченное, свинцовое, пахнущее влагой, его брюхо вскрылось, и заморосил мелкий противный дождь.
Игорь вздохнул за спиной и чуть слышно прошептал:
— Прир-р-ода пла-а-а-чет, наверное, о нас.
— Не спрашивай никогда, по ком звонит колокол, он всегда звонит о тебе, — криво усмехнулся Сергей. После этих слов предчувствие беды стало еще более гнетущим. — Молчи! Если начнется обстрел, сразу скатывайся в кювет, за машины не прячься, их взрывать будут в первую очередь, осколками посечет.
— Нас ничего не спасет, — Игорь заговорил неожиданно быстро, его заиканье куда-то прошло, но синеватая бледность затопила лицо. Перфилов тяжело вздохнул. Знал он такие лица, подобными они становились у многих ребят перед смертью. — Свечку не успели поставить, поэтому нет нам защиты. Эх, если бы раньше почувствовал тревогу, то в самоволку бы сбегал.
— Не трещи, поздно уже. Лучше молитву прочитай, может, бог услышит.
— Это вряд ли. Свечку не поставили, он другими занят — теми, кто успели…
После его слов и случилось то, чего они ждали с раннего утра.
Самого взрыва Перфилов не услышал. Его ударило в грудь и отбросило назад метров на пять. Удар оказался настолько мощным, что пластины бронежилета погнулись. Дыхание сбилось, а потом исчезло совсем. Сердце внезапно осеклось, когда он решил, что оно остановилось навсегда, застучало сильно и быстро. Правда, радовался этому одно всего короткое мгновение, потому что грохнулся всем весом на твердую землю и потерял сознание.
Сколько так пролежал — неизвестно. Очнулся от предчувствия беды. Глаза не хотели открываться, в них словно насыпали жгучего перца, они горели и плавились от непонятно как попавшего под веки жара.