Хищники
Шрифт:
– Значит, подслушиваешь? – Артем вцепился в рубашку официанта и притянул его к себе. Ворот сдавил официанту горло, он начал кашлять.
– Нет, я просто подумал, может, чего нужно… Кхе… Отпустите… Я дышать не могу…
– Позови сюда мэтра, – не терпящим возражения тоном приказал Ринге, отпуская официанта. – Сегодня ты работал последний день.
– Нет! – Глаза официанта наполнились слезами. – Я прошу вас, не нужно!
Артем смерил уничтожающим взглядом хлипкого, с прилизанной челкой парня, очень похожего на педераста-манекенщика, – такие обычно ходят, кривляясь, по подиуму,
– Пошел вон отсюда, мразь! Когда понадобишься, сам позову.
Парень моментально испарился, а Ринге вернулся обратно за столик.
– Хочешь ты этого или нет, но я встречусь с Вороном, и пусть он выбьет все мозги из этой падлы, – холодно произнес Артем. – Мне отнюдь не жаль тех нескольких десятков тысяч долларов, которые придется заплатить Ворону за работу. Я просто думал, что мы разделим эту сумму пополам и что эта месть будет нашей общей местью. Ну так что, мне делать все одному, или ты…
Кац молчал, тупо уставившись в стол, заставленный всевозможными деликатесами, и нервно курил, делая глубокие затяжки. Потом он снова взял бутылку и налил себе чуть ли не полный бокал виски. Пауза затягивалась.
– Ладно… – Ринге поднялся, взял со стола зажигалку, положил ее в карман, достал из пиджака бумажник, бросил на стол стодолларовую купюру и, осуждающе усмехнувшись, вышел из кабинки.
Покинув ресторан, он сел на заднее сиденье припаркованного на стоянке напротив ресторана серебристо-серого «понтиака» и, обратившись к сидевшему за рулем охраннику Саше, еще совсем недавно работавшему личным телохранителем Денисова, тихо сказал:
– Поехали домой… И не гони. Я не тороплюсь…
Артем достал из маленького, встроенного в промежуток между сиденьями бара бутылку коньяка, стакан и принялся медленно, но целеустремленно накачиваться, не переставая думать о странном поведении Мишки. «Это же надо, греха на душу он брать не хочет! Вот скотина! Знал бы Макс, какой у него, оказывается, друг…»
Ринге успел опустошить не менее половины бутылки, когда пристегнутый к поясу мобильный телефон вдруг залился звонкой трелью. Артем чертыхнулся, отстегнул чехол и достал трубку.
– Слушаю.
– Это я… – Ринге узнал голос Каца.
– Чего тебе? – Артем хотел было уже отключить связь, но слова Михаила остановили его.
– Я тут подумал… Сколько, ты говоришь, я должен заплатить, чтобы получалась ровно половина?
Ринге переложил телефон из одной руки в другую и, нащупывая в кармане сигареты, с победной улыбкой ответил:
– Сам пока не знаю. Надо встретиться с ним, обговорить детали… Для начала нужно будет отыскать Родникова. – Артем пару секунд помолчал: – Знаешь, Миш, я был уверен, что ты меня поймешь!
Домой Артем вернулся вдрызг пьяным, но довольным. Водитель помог ему подняться в спальню, потом спустился вниз, отогнал машину в гараж и уселся смотреть телевизор. По одному из каналов как раз передавали свежий боевичок с Сильвестром Сталлоне. Спустя несколько минут до Саши донесся громкий храп заснувшего наверху Артема. Охранник сидел и думал, что скажет его жене, когда та вернется домой после традиционного вечернего заплыва с детьми в
В течение всего следующего дня Артему Ринге так и не удалось дозвониться до журналиста, некогда сумевшего вывести Макса Денисова на Ворона. В редакции довольно сухо ответили, что Родников у них больше не работает и домашнего телефона его не знают. Но Артем знал адрес Игоря и решил наведаться к нему домой без приглашения. Однако на его настойчивые звонки в дверь никто не ответил. То же самое повторялось четыре следующих дня.
На пятый день Родников самолично появился в офисе фирмы Артема. Видок у него был, прямо сказать, неважнецкий: многочисленные ссадины, синяки и полоски лейкопластыря покрывали более половины его лица. Родников вихрем ворвался в кабинет Артема, из чего следовало, что он был крайне возбужден.
– Старик, тебя что, машина сбила? – Ринге вышел из-за необъятного директорского стола. – Где тебя черти носят? Я несколько дней подряд езжу к тебе домой, а ты шляешься черт знает где!
– Оставь черта в покое. Он здесь ни при чем, – бросил Родников, плюхаясь в мягкое кожаное кресло у стены и хватая с журнального столика резную деревянную коробочку из карельской березы, где, как ему уже было известно, Ринге хранил сигареты для гостей. – Меня не было дома почти неделю.
– Это я и так знаю, – горько усмехнулся Артем, присаживаясь по другую сторону стола. – Бухаешь, значит? – Он пристально осмотрел лицо журналиста и покачал головой. – Переживаешь из-за увольнения?
– Забудь. Есть дела поважнее. – Игорь глубоко затянулся, выпустил в потолок струю дыма и посмотрел Ринге в глаза: – Слушай меня внимательно.
– Только после того, как ты объяснишь, что с тобой стряслось, в какое дерьмо ты вляпался и кто тебя так хорошо отделал.
– Человек просто сходил в кабак, выпил пару кружечек пивка, а потом вступился за двух телок, которым не давали прохода какие-то кавказцы. А на следующее утро проснулся в больнице с тремя дырками от ножа, глядя в белый потолок. Вопросы есть?
– Нет, – с улыбкой покачал головой Артем. – Теперь точно нет. Рэмбо из тебя, прямо скажем, никудышный. – Ринге покрутил пальцем у виска, тем самым выражая свое отношение к рыцарскому поступку Родникова.
– Ну раз вопросов нет, то можем приступить к делу. – Сделав еще одну глубокую затяжку, Игорь раздавил окурок в пепельнице. – У меня есть видеозапись того, что случилось в сгоревшем Фрунзенском универмаге, когда Макс встретился с Бармашом и Ишкевичем…
Родников сделал паузу, чтобы Артем полностью осознал услышанное, и молча наблюдал за тем, как быстро меняется выражение лица бизнесмена.
Когда Ринге наконец заговорил, голос его напоминал шепот больного, едва очнувшегося после операции на горле.
– Я не очень тебя понимаю…
– Не удивлен. Я тоже не поверил своим глазам, когда это увидел. – Журналист расстегнул куртку и достал из внутреннего кармана видеокассету. – Здесь видеозапись всего, что случилось, включая смерть обоих бандитов и Ренаты, а также действия СОБРа, которым, вопреки обыкновению, взялся командовать сам полковник… Назвать его фамилию или сам догадаешься?