Хищники
Шрифт:
Ольга Арчиловна скрупулезно уточняла, где Нил расстался с Мариной, где увидел идущего Авдонина, откуда якобы стрелял в него. Расстояние между ними в этот момент равнялось метрам тридцати…
Потом была осмотрена комната в академгородке, где остановился Авдонин. Дом из пяти просторных комнат стоял на возвышении. Вид из окон открывался живописный: с одной стороны сопка, над которой кучерявились в светлом летнем небе легкие облака, а у подножия теснились заросли деревьев; с другой – величественно уходил по распадку строй могучих кедров с темными кронами.
В каждой комнате стояло по две-три кровати, стол, стулья и шкаф
В комнате Авдонина кровать была не тронута. В шкафу висел новый финский костюм светло-серой шерсти. Тут же на вешалке – пара тонких хлопчатобумажных рубашек в крупную красную и синюю полоску. Югославские. На этой же вешалке болтался яркий цветастый галстук. Гонконгский. А туфли остроносые, с медной полоской на носке и с высоким каблуком. Австрийские.
В большом мягком чемодане из темно-коричневой кожи лежал только магнитофон, еще в фабричной упаковке. Вещь редкая и дорогая: «Сони» с двумя выносными колонками. Кроме этой техники – ничего.
Даже если предположить, что Авдонин сложил бы в чемодан всю одежду, которая была на нем, когда он вышел из дому, а также то, что висело в шкафу, чемодан наполнился бы едва на четверть.
В тумбочке рядом с кроватью лежала электробритва «ремингтон».
В карманах костюма обнаружили авторучку (самая дешевая, за 35 копеек), смятый автобусный билет (московский), денежную мелочь и пластинку мятной жевательной резинки.
Ни денег, ни документов, ни записной книжки в комнате не было. При убитом их тоже не оказалось.
Авдонин прилетел в командировку. Значит, у него должны были быть авиабилеты и командировочное удостоверение. Но и их не нашли. И еще Гай упоминал о том, что у Авдонина какой-то очень хороший карабин. Где же он?
Все это ставило перед следствием новые и новые вопросы. И не давало никаких ответов.
Капитан Резвых присутствовал при осмотре авдонинской комнаты. Он посоветовал Дагуровой хотя бы немного отдохнуть: как-никак, ночь без сна. Да еще без завтрака.
Ольга Арчиловна чувствовала усталость. Острота ощущений и мыслей притупилась. Но отдых, как она считала, был сейчас непозволительной роскошью. Посидеть, прикинуть, как двигаться в расследовании дальше, – вот что она могла себе позволить. И только…
Участковый инспектор ушел, а Ольга Арчиловна зашла в отведенную для нее комнату, уселась у стола напротив окна, выходившего в сторону распадка, и вынула свои записи. Набросала план самых ближайших следственно-оперативных мероприятий.
В дверь постучали. Зашел Веселых.
– Ольга Арчиловна, есть будете? Обед принесли.
– Откуда? – удивилась Дагурова.
– Не то повариха, не то уборщица приходила. Жаркое принесла. Разогреваю…
– Спасибо, Артем Корнеевич. Что-то не хочется.
Она вспомнила завтрак у Резвых.
Эксперт-криминалист нерешительно потоптался у порога.
– Проходите, садитесь, – предложила Дагурова. – Там у вас не подгорит?
– Нет, газ еле-еле… – Он сел, смахнул с коленей несуществующие пылинки. – Ну, как у вас продвигается?
– Туго, – призналась Ольга Арчиловна. – Непонятная петрушка с этим мешком и ружьем… А у вас что? Предварительно, конечно…
Веселых провел несколько раз по усам.
– У меня вроде идет все путем, без противоречий. Как вы помните, судя по характеру раны, Авдонин убит из нарезного оружия. Одним словом, пулей. Из винтовки или охотничьего карабина. Так? – Веселых посмотрел
– Допустим, – согласилась Дагурова. – Дальше?
– У Осетрова изъят карабин марки ТОЗ-17 [3] . Калибр 5,6 миллиметра. Пятизарядный… Обычный у здешних лесников. Я осмотрел карабин Осетрова. Из него сделано два выстрела.
– Откуда это известно? – решила уточнить следователь.
– Как откуда? – удивился криминалист. – В магазине карабина помещается всего пять патронов. Сейчас в магазине ружья Осетрова осталось три патрона. И в патроннике стреляная гильза. А пятую, тоже стреляную, как вы помните, мы нашли на том месте, откуда Осетров стрелял в Авдонина.
3
ТОЗ – Тульский оружейный завод.
Веселых замолчал.
– Но ведь самих пуль мы не нашли, – развела руками Дагурова.
– Вы имеете в виду и ту, которой убит Авдонин, и ту, первую, что полетела бог знает куда после предупредительного выстрела вверх?
– Точно. И ту, и другую, и третью тоже.
– Третью? Вы что имеете в виду? – спросил криминалист.
– Стрелял ведь не только Осетров два раза, но и Авдонин, если верить леснику. И все эти пули нам нужны. Да еще как нужны, – вздохнула Дагурова, осознавая, что найти первую пулю – задача еще более нереальная, чем искать, как говорят в народе, иголку в стоге сена… А тут не стог, а тайга… Что же касается пули, которой убит Авдонин, – другое дело. Здесь и направление известно, улететь она далеко не могла… Да и та, из ружья Авдонина, что предназначалась Осетрову, тоже могла врезаться в ствол… Об этом она и сказала криминалисту, давая понять, что они должны продолжать поиск.
– Для этого надо знаете как прочесать местность? А я один… – Веселых пожал плечами. – Да и нужно ли при таких обстоятельствах?
Не желая дальше дискутировать на эту тему, Дагурова спросила Веселых:
– Скажите, а какие пули в патронах осетровского карабина?
– Экспансивные, – ответил криминалист. – Кстати, знаете, как устроена эта пуля?
– Нет.
– Сердечник свинцовый, оболочка – сталь, покрытая медно-цинковым сплавом… Чуть розоватый цвет… При попадании в преграду пуля разворачивается. Свинец проникает в преграду, а оболочка разлетается… Следовательно, в волосах и на коже убитого должны быть обнаружены частички оболочки… Уверен, что наша медицина подтвердит…
Ольга Арчиловна попыталась вернуться к своим размышлениям. Но что-то не думалось. Устала…
«Наверное, капитан был прав, – решила Дагурова. – Мне просто необходимо отдохнуть. – Она усмехнулась. – Вот если бы можно было, как Штирлиц, дать себе слово спать всего двадцать минут».
Ольга Арчиловна прилегла на кровать, намеренно не раздеваясь, чтобы не заснуть. Но уснула. А когда проснулась, на нее смотрела та же женщина, чей взгляд в окне так испугал ее утром в Турунгайше.
Она была чуть выше среднего роста, в свободно свисающем красном платье, в мягких не то тапочках, не то домашних туфлях. На голове затянутая узлом на затылке белая косынка, которая резко подчеркивала смуглоту ее круглого, как луна, лица с необыкновенно раскосыми глазами. Еще более темная рука с тонкими красивыми пальцами протягивала следователю квадратик бумажки.