Хищный зверь

Франкини Вито

– Обычный мужской набор, – ответил Джимонди. – Крем после бритья, одноразовые лезвия для безопасной бритвы – и вот это!

Он поднял еще один полиэтиленовый пакетик, где лежала белая пластмассовая баночка, и прибавил:

– Снотворное на базе бензодиазепина, насколько я в этом разбираюсь, и довольно сильное.

Роберто уже окончательно пришел в себя и сосредоточенно задумался. Потом спокойно сказал:

– На вскрытии возможно определить, предохранялись ли оба партнера, и мужчина, и женщина?

Полицейские переглянулись и покачали головами. Ответил Джимонди, который имел уже тридцатилетний опыт работы с телами жертв:

– Если честно, то не знаю. Мне не приходилось.

– Вот и мне тоже. Надо затребовать дополнительный анализ образчиков

материи с одежды погибших. На одежде всегда сохраняются какие-то следы. Надо внимательно изучить принцип действия снотворного и противозачаточной пилюли, и тогда мы определим, откуда взялся презерватив. Если опытнейшая доктор Бизоли даст нам письменный отчет, где будет сказано, что существует только одна вероятность анального контакта, и он произошел между супругами, этот ответ меня удовлетворит и мы сдадим дело в архив. Правда, тогда теряется непосредственный мотив. Но такой мотив Карло, которому жена уже изменяла в прошлом, вполне мог найти в ее мобильнике, и тот же мотив побудил его этот мобильник уничтожить, как предположили вы, Джимонди. Если же нет возможности прояснить ситуацию с презервативом и мне не удастся уговорить прекрасную доктора Бизоли завершить анализы раньше, то тогда либо на это потребуется, как обычно, месяца полтора, либо мы перейдем к более агрессивным методам расследования. Что скажете?

Сабина еле сдержала улыбку. Поскольку ей не терпелось поскорее избавиться от этого противного дела, ее зацепила реакция Роберто, который, с трудом справившись с ударом от тысячи презервативов, выброшенных в унитаз молодой любовницей, не удержался, чтобы не подчеркнуть свои «особые» отношения с доктором Бизоли и не довести эту партию до ничьей. Как бы ни были мужики окультурены, образованны и реализованы, все они всё равно одинаковы. Но своего она обожала, и ее вовсе не трогало, что в это утро Джимонди мог заметить кучу деталей, которые дадут пищу для сплетен. Наоборот, она будет счастлива, если теперь все узнают, что Роберто Плачидо принадлежит ей.

Сделав хорошую мину при плохой игре, Сабина сказала:

– Доктор, вы, как я полагаю, наверное, думаете о том, чтобы срочно установить прослушку на телефон таинственной китаянки…

– Совершенно верно. Это неизвестный номер, зарегистрированный на какого-то неизвестного иммигранта, который днем звонил обоим супругам, погибшим той же ночью. Я бы позвонил «китаянке», и тогда у нас не осталось бы белых пятен. И у меня нет сомнений, что вы, как никто другой, сумеете придумать причину для звонка этой особе.

Это уже тянуло на удар ниже пояса, потому что запустить без нужных данных работу технического отдела в середине августа означало поставить раком весь комиссариат. Похоже, Джимонди эта идея не понравилась. Но здесь надо, однако, добавить, что доктор Плачидо был человеком щепетильным и деликатным, и в прокуратуре его знали и уважали за профессионализм. Сабина старалась занять нейтральную позицию, но не удержалась, чтобы не вставить ответную шпильку:

– Ну, разумеется, никто и не сомневается, известно, что мы самые лучшие. Совсем скоро нам позвонит прекрасная доктор Бизоли, а ближе к вечеру у нее будет мой запрос со срочным заданием для технического отдела. В запросе она будет уполномочена его выполнить, прежде чем доктор Плачидо отправится в заслуженный отпуск вместе со своей столь же прекрасной супругой, синьорой Маддаленой. А теперь, если вы не против, отправимся в сицилийскую кондитерскую. Я угощаю всех вторым завтраком. Доктор, даже не пытайтесь: всем давно известно, что магистраты никогда не платят, а потому обойдемся без обычной комедии. Джимонди, и ты успокойся: плачу я. И это приказ.

* * *

На номер «китаянки» поставили прослушку по срочному запросу через два дня, то есть утром в воскресенье, ибо «везенье слепо, а невезенье скверно», как гласил плакатик, кстати, не очень-то и оригинальный, висевший за спиной Джимонди над его письменным столом. Чтобы никого не подвести, инспектор пропустил очередной перерыв и привел в действие все средства

информатики, необходимые для принятия удаленного сигнала в зале прослушки комиссариата Париоли. Подсоединившись к номеру, он отправил шефу сообщение по вотсапу, уточнив, что номер выключен. Все утро инспектор просидел в офисе, дожидаясь сигнала и убивая время за изучением предшествующих звонков с этого номера за месяц.

Сабина, в парадном пляжном наряде, появилась в офисе около десяти, чтобы выпить кофе из кофеварки, слишком горячего и сладкого, но все-таки действующего лучше, чем какая-нибудь индустриальная бурда. Ее заместитель по документам уголовной полиции на три недели ушел в отпуск. Она решила, что будет правильно показаться на работе, учитывая то задание, которым так недвусмысленно нагрузили ее и Джимонди. Тот вообще слыл неутомимым, а запуск технических средств считался событием, и его требовалось обмыть кофейком. Традиции следует соблюдать.

– Приветствую шефа!

Джимонди весь пропах дымом, как Чернобыль после аварии, но на лице его сияла искренняя улыбка. Сабина спросила себя, какой же конец ждет Италию, когда последнее поколение таких, как он, уйдет на пенсию. Она тоже улыбнулась своей самой обворожительной улыбкой, чтобы в ответ отблагодарить его за самоотверженность.

– Привет, ментяра [5] ! Ну что, отпразднуем наше дело кофейком? Но угощаешь ты.

Стоя перед кофеваркой, специально размещенной возле туалета, инспектор доложил, что мобильник «китаянки» начал отправлять и принимать информацию. По-видимому, его хозяйка опомнилась после событий субботней ночи и вышла в Сеть и в вотсап.

5

Здесь и далее: в Италии полицейских исторически называют sbirro, от лат. birrum («красный плащ»). Жаргонизм «мент» пришел в Российскую империю из Венгрии, где так называли полицейских, – из-за ментика (венг. mente), составлявшего часть их формы. Так что «мент» – наиболее адекватный контекстный перевод итальянского sbirro.

– Ага, по крайней мере, мы знаем, что она не в Китае, это уже кое-что.

Оба с удовольствием рассмеялись, а вместе с ними и еще два-три агента, что оказались на службе в это злосчастное августовское воскресенье. Их начальница тоже позвала на кофе.

– Вы были на прогулке, доктор Монделло?

– Да. Я пользуюсь бассейном карабинеров в спортивной зоне, хожу туда с моей коллегой лейтенантом. Все лучше, чем торчать в очереди к морю, вот я и прикидываюсь военной, поглядите…

– Ого, даже «черные» [6] на что-то годятся! – вставил Джимонди.

6

«Черными» в Италии еще со времен войны гвельфов и гибеллинов называют гвельфов. Гвельфы – политическое течение в средневековой Италии, выступавшее за ограничение власти императора Священной Римской империи и усиление власти папы римского. Враждовавшие с ними гибеллины отстаивали ровно противоположные позиции.

Снова раздался дружный хохот, потому что для полицейских посмеяться над карабинерами – все равно что для гибеллинов натянуть нос гвельфам. Потом все разошлись по своим делам, а инспектор пригласил свою начальницу к себе в кабинет, где занимался анализом полученных от прослушки данных. Он пообещал, что не задержит ее дольше, чем на пару минут.

– Я выборочно просмотрел результаты, доктор Монделло. У этой «китаянки», или кто там прячется под этим именем, впечатляющая активность в Сети. На самом деле очень странно, что она так долго молчала, когда я начал прослушку, потому что вообще она очень активна: и вызовы, и эсэмэски, и корзина…