Хит сезона (сборник)
Шрифт:
Я не пошла с Эдиком, чтобы вновь не переживать картину допроса, который он будет проводить своим излюбленным способом – выжимая из человека информацию, если надо – вместе с кровью и вместе с жизнью. Главное – цель. Как ее достичь – его не интересовало.
Я чувствовала, что не могу так, как он. Я даже чуть было не отказалась от мысли поддерживать дальше контакт с Эдиком и прибегать к его помощи.
Но стоило мне подумать о Маринке, которая уже столько времени находится в руках у бандитов, как сомнения мои отошли на второй план. Я, правда, сама с Эдиком
Эдик вернулся минут через сорок. На лбу у него красовалась свежая ссадина. Он принес диктофонную пленку, на которой бесцветным, но спокойным голосом кто-то излагал приметы очень знакомого мне человека, заказавшего покушение на меня.
Как Эдик добыл эту запись и чего стоило бывшему фээсбэшнику его признание, я спрашивать не стала. Предпочитаю некоторые вещи не знать.
А как только до меня дошло, кто был заказчиком моего несостоявшегося убийства, я вообще забыла обо всем на свете. И вновь помощь Эдика показалась мне единственным приемлемым выходом из сложившейся ситуации.
Дело в том, что капитан запаса Владимир Киселев утверждал, что смерти моей желал депутат тарасовской областной Думы Алексей Иванович Троянов собственной персоной.
Мне теперь понятно стало и его странное поведение при встрече со мной, когда он напряженно вертел по сторонам головой, и уверенная наглость, с которой он заявлял, что мне не удастся опубликовать о нем ни строчки.
Он-то знал, что меня должны убить через несколько минут.
У меня не было особых сомнений по поводу того, что делать дальше. Ясно как божий день, что Троянов, узнав, что я осталась в живых, поймет, что меня нужно убирать как можно скорее, пока я и в самом деле не успела ничего напечатать про его дела. Что он предпримет? Он опять обратится к киллеру.
Это в том случае, если Троянов действует один и за ним никто не стоит.
Но это мало вероятно. Скорее всего есть более влиятельные люди, чем спивающийся циник из облдумы, которым он и доложит в первую очередь, что чертова журналистка готова напечатать репортаж о том, как он, Троянов, получает деньги накануне голосования.
Мы тут же почти все высыпали на улицу. Я шла одна, но меня «вели» сразу несколько человек – Эдик, Ромка и Сергей. Едва мы вышли из редакции, как буквально наткнулись на Виктора, возвращавшегося с удрученным видом. Я даже спрашивать у него ничего не стала, ясно было, что его объект, который, кстати, мог вывести нас на заказчиков закона, сумел от него уйти. Ничем иным его смущение при встрече со мной я объяснить не могла.
Но выяснять отношения не было времени, я коротко растолковала Виктору ситуацию, и он сразу же присоединился к нашей группе.
Троянов, как мне сообщили милиционеры, дежурившие на входе в Думу, недавно поднялся на второй этаж. Сообразив, что там находится кабинет, в котором он чаще всего торчит, общаясь со своими «соратниками», я позвонила туда, но мне никто не ответил.
Мне пришло в голову, что Троянов может быть еще в одном месте,
Троянов был именно там. Он сидел за столиком в обществе пожилой буфетчицы Маруси или Маши и тупо рассматривал стоящую перед ним полупустую бутылку коньяка.
На меня он не обращал ни малейшего внимания до тех пор, пока я не села напротив него за столик, рядом с дремлющей на стуле буфетчицей.
Он посмотрел на меня удивленно, щелкнул языком и покрутил головой.
– Принесите мне кофе! – сказала я буфетчице, чтобы ее отослать подальше от Троянова, и та ушла, что-то недовольно бормоча себе под нос.
– Понятно! – рассудительно сказал он самому себе. – Допился!
– Нет, Троянов! – возразила я. – Это не белая горячка. Я всего лишь пришла напомнить вам, что утром выйдет газета со всеми вашими похождениями. Хорошенько запомните название – «Свидетель». Впрочем, можете не рыскать по киоскам. Я пришлю вам один номер в Думу, специально для вас, как главного героя моего материала.
И я сфотографировала его перекошенное пьяное лицо.
По-моему, он был уже достаточно зол на меня, чтобы тут же предпринять активные действия. Пора было оставить его в одиночестве и предоставить ему возможность для этого.
Я встала и удалилась, вызвав полное недоумение буфетчицы, несущей заказанный мною кофе.
На улице я присоединилась к моему небольшому отряду наблюдателей.
– По-моему, он готов! – сказала я. – Ставлю свое редакторское кресло против Сережкиной борцовки, что сейчас он выскочит из двери.
Не успела я договорить, как с парадного крыльца Думы сбежал Троянов и быстрым шагом направился в сторону самого оживленного, пожалуй, места в Тарасове – Центрального рынка.
– Внимание, ребята! – скомандовала я. – Смотрите за ним во все глаза. Я уверена, что он идет на встречу с представителем заказчика. У него просто выхода теперь другого нет.
Если бы за ним следил кто-то один из нас, мы бы его неизбежно потеряли в беспорядочной суете, царившей между ларьками, выстроившимися в несколько рядов за Центральным рынком. Но мы подстраховывали друг друга и не выпускали Троянова из поля зрения.
Он, кажется, совсем не думал о том, что за ним могут наблюдать. Троянов, нисколько не скрываясь, зашел в один из киосков и пробыл в нем минут пять. Вышел он из него совершенно спокойным человеком. Я поняла, что он уже встретился с тем человеком, который нас интересует.
Еще через минуту после Троянова из ларька вышел парень, который не мог быть никем иным, как Валетом, судя по описанию, сделанному охранником сауны «Тропик», – длинные черные волосы, собранные на затылке в хвостик, тонкие черты лица, смуглая кожа, похож на индейца.
Это было именно то, на что я рассчитывала. Валет, как я помнила, работает на Шатунова, а именно у Шатунова должна быть и Маринка.
Теперь все зависело от того, сумеем ли мы проследить за Валетом. Если мы это сумеем, он сам приведет нас на базу Шатунова.