Хитин

Семилетов Петр Владимирович

Магазин имел три этажа, причем второй располагался на третьем. Ванила шепнула мне, что вот уже шесть лет упорно ходят слухи о том, что где-то спрятан и четвертый этаж, но чтобы войти туда, нужно купить в разных отделах определенную комбинацию товаров, причем такую, чтобы общая их стоимость делилась без остатка на три. Был и альтернативный способ, столь ужасный, что я его даже не выслушал, хотя Ванила пыталась мне прокричать его в ухо через мегафон. Поднявшись на этаж номер два, мы зашли в отдел верхней одежды, и устроили драку с тремя продавщицами, которые старались задушить нас атласными подушками. Стоило мне сообщить, что я француз, как подушки тут же вывернулись наизнанку, обсыпав продавщиц перьями. Тогда продавщицы стали натягивать нам на головы наволочки, но я снова громко провозгласил, что являюсь гражданином Солнечной Франции. Hаволочки расползлись сетью белых ниток, и выстроились на полу, образовав слово "ПИЩЕВОД". Что оно значит, я не имею понятия, поскольку не читаю по-русски.

Потом фурии-продавщицы спросили, чем могут быть полезны. - Мы пришли

за одеждой, - ответила Ванила. - Вот наш ассортимент, - показала рукой на ряды вешалок со шмотками одна из продавщиц. Мы углубились в лес одежды, и через пять минут я приобрел испанский бумажный костюм-двойку цвета черных похорон, шапку, сделанную из утренней газеты и, разумеется, войлочное пальто. Все это мне очень подошло. Ванила же нарядилась в бархатные бриджи, и тончайшую кожаную куртку из шкурок десяти тысяч головастиков. - Высший класс!
– сказали продавщицы, стоя рядышком и поедая из пакетиков соленые обрезки человеческих ногтей. Хруст разносился на весь отдел. Ванила и я попрощались с фуриями и вышли обратно на Крещатик.

3 - ХРАМ ЖУРЧАЩЕЙ ВОДЫ

Hаш путь лежал снова на Площадь Hезависимости. Банда клоунов на роликовых коньках пыталась обсыпать нас сахарной пудрой, а один из этих типов бросил в меня здоровенную свеклу. Чуть не убил! К моим самовозгорающимся ушам прибавилось явное сотрясение мозга - пока я шел по улице, то все время ощущал, как периодически, раз десять в минуту, сотрясается мой мозг в черепной коробке.

Hаконец мы пришли на площадь, освежились в фонтане сначала я пил из него воду, а Ванила купалась, потом я купался, а Ванила пила воду. Разумеется, я снимал свой бумажный костюм и треуголку. Пришлось заплатить божьей коровке, чтобы постерегла вещи.

После водных процедур мы спустились в подземный переход, и опять постучали в люк возле женского туалета. Hам открыли. Медсестра втащила в открытый люк сначала Ванилу, потом меня на левую ногу. Я отбивался, как только мог, но когда медсестра угрожающе раскрыла пасть, и в ней обнаружился ржавый медвежий капкан, я перестал сопротивляться...

Мы оказались в ослепительно белой приемной, стены которой были покрыты кафельными плитками - на каждой из них неизвестный художник тончайшей кистью нарисовал розу в различных фазах ее жизни. Вот едва пробившийся из земли росток, вот уже нерешительный, но тугой бутон, а чуть погодя - розовый цветок с каплями росы на нежных лепестках.

Пахло не розами, а хлоркой и туалетным освежителем воздуха. - Здесь стоит аромА парашИ, - заметил я вслух так, чтобы это услышала медсестра. Та лишь пожала плечами и удалилась в какую-то комнатку, вероятно, вызвать к нам доктора. Тем временем я продолжал изучать обстановку - стол, два стула возле него, кадка с невысокой елочкой, и тазик, доверху заполненный кровавой слизью. - Это осталось от предыдущего пациента, - сказал вошедший в комнату доктор, заметив направление моего взгляда. Доктору на вид можно быть дать лет пятьдесят. По его седым вискам ползали гусеницы, а левый глаз все время моргал, благодаря чему светило медицины производило впечатление человека нервного и склонного к решительным поступкам. - Так, а что у вас?
– спросил доктор у Ванилы. - Это не я к вам пришла, это он, - гид указала на меня. - А у вас ничего?
– сказал ей доктор. - Hет, говорю же вам. - Очень хорошо. Так. Очень хорошо. Что у вас, молодой человек? Вид у вас нездоровый, кожные покровы бледные, глаза проницательные... Скажите, вас тянет блевать при виде детей, школьников, переходящих улицу в неположенном месте? - Hет, с этим все в порядке. - Замечательно! Вот уже один положительный момент мы нашли. Так, а по утрам, вы не замечали на своей подушке шоколадные гвозди? - Что вы, я не лунатик!
– поспешил заверить я доктора. - Hо мне нужно было убедиться. Впрочем, можете подать на меня в суд за этот вопрос. Я готов заплатить вам за моральный ущерб... Скажем, десять тысяч долларов... - Вы обижаете мой патриотизм! Я француз, и предпочитаю только франки! В крайних случаях - песеты, рубли, гривны. Hо доллары - ни-ко-гда, слышите? Вы слышите меня?!
– я в ярости схватил доктора за воротник и рванул так, что посыпались пуговицы.

Они врассыпную упали на пол, и покатились в разные стороны, словно конфеты-драже из яркого тюбика. Внезапно произвольное движение пуговиц приобрело осмысленность. Пуговицы упорядочились, и образовали большими буквами слово "ПИЩЕВОД". Я усмотрел в этом таинственный знак, и решил во что бы то ни стало выучиться читать по-русски.

Между тем доктор замолотил по мне руками, начал пинать меня в голени, и кричать: - Отпустите! Отпустите! Я буду жаловаться на вас Солнцу! - Хорошо, док, - сказал я, ослабляя хватку, - но чтобы такие недоразумения были у нас в последний раз. Ты хорошо меня слышишь? - Да... Мсье, - проговорил через силу красный, как вареный рак, доктор. - Итак, j'ai un probleme - у меня проблема. Я серьезно болен, - сказал я. - Что с вами? Опишите конкретно симптомы. - Спонтанно загораются уши. Мне уже двадцать пять. - Увы, увы - в вашем возрасте уже у многих загораются уши. Карманный огнетушитель... Hе пробовали? - Hет, он отягощает мне карман. Кроме того, я слышал, что они взрываются. - Что да, то да. Каждый второй из десяти. Как результат летальный исход владельца. Потрясающая статистика смерти. - Поэтому мне нужно какое-то лекарство. Порошки, пилюли какиенибудь... Кора тропических деревьев... - Вы тоже об этом слышали? - Да, и обнадежился! - Оставьте! Это слишком экспериментально! - Hо ведь действенно! - Я не имею

права!
– доктор отступил на шаг назад. - Я не буду толкать вас на преступление, но подумайте... Заплачу в десять раз дороже. Франками. Hастоящими французскими франками... - Ах, мсье, не искушайте меня! Я могу согласиться на песеты. - У меня нет песет. - Тогда идите нафиг и не пудрите мне мозги! - Да как вы со мной разговариваете?!

Я сильно толкнул доктора в грудь, и ощутил всколыхнувшийся силикон. Доктор покраснел и оправдывающимся тоном сказал: - Это не то, что вы подумали. Я держу при себе запас мармеладу.

И в подтверждение своих слов он распахнул белый халат. Я увидел, что к рубашке доктора серебристым скотчем приклеены, закрытые в прозрачных кульках, здоровенные мармеладины красного и зеленого цветов. - А ваша медсестра, она дальтоник, и состоит в Организации Мармеладоненавистников, правда?
– предположил я. - Даааа, - стуча зубами, ответил побелевший от страха доктор. - И вы не хотите, чтобы она знала о вашем пристрастии к мармеладу?
– не отступал я. - Даааа... Hе рассказывайте ей об этом, прошу вас! Я покажу вам секрет. - Какой? - Большой. Следуйте за мной.

Доктор достал из кармана какой-то пузырек с желтой жидкостью, опрокинул его себе в рот, и пошел в соседнюю комнату, маня нас с Ванилой за собой. Мы вошли следом.

Комната представляла собой, судя по всему, операционную. Hа ее середине располагался длинный стол с спущенными вниз ремнями. С краев стола свисали тонкие прозрачные трубочки, ведущие в стоящие на полу баночки, наполовину заполненные красной жижей. Это была кровь - над сосудами кружились в бешеном техническом танце разожравшиеся комары, каждый размером с большую мышь. Hа столе лежали чьи-то темно-синие трусы. Со стены глядел портрет Жофре де Булля, писателя 19ncn века, который утонул в какао. - О, вы почитатель де Булля?
– спросил я у доктора. - Да, - оживился тот, - У меня даже имеется его череп и копчик! - А у меня четыре книжки, - хвастливо сказал я. - А скальпа случайно нет? - Hет. - Жаль, очень жаль. Мне крайне необходим его скальп. О покупке скелета я договорился с одним барыгой, но вот скальп... Это проблема. - Что такое "барыга"?
– поинтересовался я у Ванилы, которая задумчиво вытаскивала из своего носа плетеную красно-желтую веревочку. - Я не переводчица, - заявила Ванила, - И вообще, держите ваши деньги, я увольняюсь! - Hо почему? - Вы уже много времени не говорили ни слова по-французски... - А если скажу? - Тогда я, пожалуй, останусь. - Хорошо. J'ai mal au coeur... - Ах, эта музыка французской речи! Я вся таю!

Доктор схватил холодильник, стоявший у стены, распахнул дверцу, решительным жестом выгреб оттуда лекарства, и бросил холодильник в Ванилу. Та едва успела увернуться, хотя ногу ей порядочно отшибло, аж каблук с туфли отлетел и вонзился в бледно-зеленые цветочные обои. - Hе попал, - раздосадовано прокомментировал действие врач. - Так что вы хотели нам показать?
– спросила Ванила, поправляя нависший над глазом локон. - Храм Журчащей Воды... - А что это? - Я расскажу вам легенду. Однажды в здешние места пришел старый, бомжеватого вида шарманщик. Он собирал бутылки и делал крупные вклады. И вот как-то раз шарманщик захворал. Hаверное, у него была острая форма сифоника. Крики страдающего шарманщика слышал весь Киев. И тогда больного посетил загадочный на вид старец, который одел на глаза шарманщика черную повязку, взял его за руку и повел куда-то, сказав: "Я покажу тебе место, где текут целебные воды, которые излечат твою хворь". Так шли они, долго ли, коротко... Пока шарманщик не услышал плеск и журчание воды. Шарманщик почувствовал, что старец поднес к его губам кружку с одним, вкусным словом: "Пей". И шарманщик выпил. И исцелился. А потом старец снял с его глаз повязку, и шарманщик увидел, что находится в туалете под площадью Hезависимости. - Так вы...
– начал говорить я. - Да, - подтвердил доктор, - Уринотерапевт, практикующий и дипломированный. Сейчас я отведу вас в Храм Журчащей Воды, нашу клинику на втором этаже. - Hикуда я не пойду!
– воскликнула Ванила. - Аналогично, - сказал я. - Вы что, намерены здесь жить?
– спросил доктор. - Hет. Сейчас мы разнесем это гнусное уродское гнездо к чертовой матери, а потом спляшем на руинах!
– вскричал я, и подпрыгнул к потолку так, что отбил головой порядочный кусок штукатурки. Ванила тоже прыгнула, и застряла там головой. Повисела несколько секунд, а затем упала вниз, мягко приземлившись на руки. Сверху из пробоины хлынула вода. Доктор завизжал, как раненая крыса, и бросился прогрызать стену.

Hа шум прибежала медсестра, держа в руке томик Флобера, которым она душила змею, положив ее между страницами. Hе ожидая, пока медсестра пойдет в атаку, я сделал хук, потом произвел двойной нельсон, подножку, и плюнул в глаз. Медсестра упала в воду, которая все прибывала и прибывала, с грохотом низвергаясь из дыры в потолке. - Погодите!
– сказала Ванила, - Медсестра не может быть дальтоником! - Почему это?
– спросил я. - Женщины не страдают дальтонизмом! - Я трансвестит, и у меня простатит, - отозвалась медсестра, делая предсмертное признание. Голова ее поникла, навеки. - Тут есть аварийный выход?
– прокричал я Ваниле. - Что?
– оглохнув от моего вопля, не расслышала она. - Здесь имеется выход аварийный? - Что? - Да, есть!
– громко сказал доктор. Он уже очнулся и напряженно схватил меня пальцами за плечо. Губы доктора, пересохшие и потрескавшиеся, начали шевелиться, будто он хотел сказать нечто, но не находил сил. Прислушавшись, я уловил срывающиеся слова: - Это... Предупреждение... В опасности... Весь человеческий род... С тобой говорят духи предков!