Хитрая злая лиса
Шрифт:
«Я не обязана. Напялили маски — смиритесь с тем, что я вас не вижу. И не слышу. И не горю желанием. Идите к чёрту.»
Контраст между великолепным министром на фото и пластиковым министром через стенку настолько злил, что она закрыла фотографию и включила камеру, возвращаясь к тому, на чём остановилась — расшифровке послания от единственного человека в этом мире, который о ней думал.
Сделала фото шифровки на телефон, попросила у секретаря бумагу и карандаш, стала пытаться переписать символы сначала по горизонтали слева направо, потом наоборот, потом по вертикали, потом ломаными линиями головоломки, спиралью, змейкой, звездой из угла в угол. Варианты кончились, она откинулась на спинку дивана и стала расслабленно смотреть на листок с белибердой, символы расплывались, она опять фокусировала
" "Кg9d4_7ьI_Hu????_ЛI-0dRM,_Р4ZuIVI3Й:_70_Лu?hIII3_dЛR_735R,_43IVI_dЛR_ЛI-0d3Й".? «
Она даже почти уловила смысл, когда открылась дверь и вошёл шут Фредди, стал говорить с секретарём таким тоном, как будто они сто лет знакомы, Вере пришлось оторваться от размышлений. Она поставила жирную галочку напротив правильной фразы и встала навстречу шуту.
8.43.6 Шут проводит эксперимент, поёт и хвастается
Фредди переоделся — выковыривал наушник изо рта у собаки он в обычном костюме классического кроя, который тут носили все, включая секретаря и министра Шена, а сейчас пришёл в обтягивающих жёлтых штанишках, которые подчёркивали кривизну его ног, и круглой красной рубашке до середины бедра, которая скрадывала ширину плеч. Вера даже заподозрила, что в рубашку вшиты гибкие рёбра жёсткости, как в корсете или кринолине, чтобы придавать фигуре шута форму шара на ножках. В таком виде он казался нелепым и безобидным, а когда улыбнулся наивной улыбкой щеночка и посмотрел своими прекрасными синими глазами, Вера окончательно поверила, что он лучший в профессии.
«Жаль только, пластиковый.»
Шут забавно извинился перед секретарём за поведение господина Бутерброда, возмутился в потолок тем, что господин Бутерброд всё всё время тянет в рот, особенно, почему-то, колбасу. И пообещал кому-то, у кого сильно много лишней колбасы, затолкать её в неподходящие места, если у господина Бутерброда из-за этой колбасы из неподходящих мест будет выталкиваться что-то неподходящее. Секретарь сказал, что колбаса здесь всегда только самая лучшая, извольте убедиться, открыл ящик, достал колбасу и протянул откусить. Шут изобразил подозрительные брови, обнюхал колбасу, обнюхал секретаря, забрал всю палку себе и сказал, что угроза не отменяется, но за колбасу спасибо. И протянул её Вере:
— Хочешь откусить?
— Да.
Она была голодной, очень, все два шага от дивана до шута. А потом расхотела. Но продолжила подыгрывать, как будто тоже была шутом. Они вместе пошли в кабинет, весело изображая, что делят колбасу, потом шут положил колбасу на стол, выдвинул себе стул и сел, развалившись как царь, ещё и жёлтую кривенькую ногу на стол закинул, заявляя:
— Вера, я возлюбил тебя ещё сильнее! Господин Бутерброд мне сказал, что ты — хороший человек, а господин Бутерброд врать не будет.
— Передай господину Бутерброду, что он тоже хороший человек. И умеющий разбираться в ситуации молниеносно и безошибочно.
— Он такой, да, — шут рассмеялся, посмотрел на свою колбасу на столе, потом на лежащий рядом оторванный с куском шнурка амулет Кайрис, перестал улыбаться, бросил короткий взгляд на Веру, которая устроилась на соседнем стуле, и улыбнулся опять, указывая бровями на амулет: — Кто-то психанул?
— Типа того. Кто-то авторитетно заявил, что эта штука не работает.
— Прямо авторитетно?
— Специалист, — пожала плечами Вера, — специалисту виднее, специалиста спрашивают, специалист отчёты пишет, и их даже читают и принимают во внимание. Это меня никто не спрашивает, я же не человек, я мышь лабораторная, какой с меня спрос.
Фредди отвёл глаза и неловко заёрзал, спросил, понизив голос:
— Они на тебя влияют?
— Я из-за них никого не вижу и не слышу, зато всех ненавижу.
— Ого, —
— Ну и как, есть у тебя желание рассказать мне тайну?
Шут артистично задумался, повздыхал, почесал затылок и выдал вердикт:
— Нет, нету. А для тебя что изменилось?
— Всё. Ты теперь для меня — живой человек, а был как нарисованный. Как будто кто-то сделал куклу тебя, внутрь вставил механизм, чтобы она шевелилась, и запустил. И думает, что сможет меня обмануть, и я буду вести себя с этой куклой так же, как вела бы с тобой.
Фредди окончательно перестал улыбаться, тихо сказал:
— Но ты же... осознаёшь, что это всё ещё я?
Она усмехнулась и вздохнула, пытаясь понять, как это объяснить. Села поудобнее и сказала:
— Представь, что ты сидишь в ресторане с толпой друзей. Вы все празднуете твой день рождения, всем весело, всё прекрасно. Потом вам выносят торт, очень красивый, такой, как ты любишь. Тебе отрезают кусочек, ты его пробуешь, и понимаешь, что это картон. Раскрашенный, размоченный, чтобы похож был, но точно картон. И ты смотришь на всех вокруг и говоришь: «Это шутка такая идиотская?», а они глазки отводят. Твой лучший друг берёт свой кусок торта, пробует и говорит: «Да ладно тебе, нормальный торт», а ты говоришь: «Нихрена не нормальный, он картонный», и все гости опять неловко переглядываются, а друг тебя в сторонку отводит и говорит: «Дружище, понимаешь, ты просто болен, и ты принимаешь лекарства, из-за которых тебе кажется, что торт картонный, но на самом деле он вкусный, ешь». А ты говоришь: «Какого хрена, я здоров, и я пока ещё в своём уме, и я точно знаю, что никакой болезни у меня нет и никаких лекарств я не принимаю. Вы мне что-то подсыпали, что ли? Вы охренели, крысы грёбаные?» А друг тебя по голове гладит и говорит: «Это всё из-за болезни, ты многих вещей не понимаешь, и объяснять я тебе не буду, потому что ты всё равно не поймёшь, ты же больной, и вообще, это не твоё дело, что у тебя в стакане. Расслабься, сегодня же праздник, не порти его, не будь эгоистом. Нормальный торт, я же ем, видишь, мне нормально. И всем нормально. Картон чудится только тебе. Это иллюзия, поэтому расслабься и кушай, ты же осознаёшь, что на самом деле это торт». Представил? И как, будешь ты есть этот торт? А общаться с этими друзьями ещё будет желание? Как вообще твоё настроение, как самочувствие, как тебе праздник?
Фредди отводил глаза, точно как те воображаемые друзья-крысы, думал. Потом поднял указательный палец и опять взял свой амулет, тихо сказал:
— В целях эксперимента. Давай минутку посидим так, я подумаю, есть у меня желание тебе рассказывать секреты или нет.
— Давай, — с тяжким вздохом кивнула Вера, разблокировала телефон и открыла папку с книгами, стала искать смешные моменты, попыталась придумать, по каким ключевым словам их искать в файле, чтобы это выражение встречалось в книге как можно реже. Одну сцену нашла быстро, по запросу «сфокусируйте корытца», хотела пойти искать другую, но зацепилась взглядом за строку и случайно прочитала до конца страницы, шут сказал:
— Читай вслух, мне тоже интересно, чему ты там улыбаешься.
— Ты же в процессе эксперимента?
— Я решил его немного продлить. Так что я пока так посижу, а ты почитай. Там много?
— Не особо.
— Давай читай. Тебе же... не настолько это мешает, чтобы... сильно?
— Не настолько, чтобы сильно, совершенно верно. Просто я как будто читаю механизму.
— Ты только что спокойно читала сама себе, так что давай.
— Хорошо, — она нашла момент, с которого можно начать, кратко рассказала, кто эти персонажи и зачем они пришли, и стала читать. По ощущениям действительно как будто в пустой комнате сама себе, но это было не самым сложным опытом за сегодня, и она дочитала до конца главы, потому что не могла найти места, где будет удобно это безобразие остановить, в любом моменте хотелось ещё чуть-чуть, а потом ещё немного. Дочитав, она выключила экран и посмотрела на Фредди, он уже давно сидел прямо и ровно, и с остервенением чесал ладонь, потом заметил, что Вера туда смотрит, и перестал. С силой переплёл пальцы, похрустел суставами и напряжённо усмехнулся: