Хитросплетения

Аньярская Рина

Но опустошить его залпом не решился, боясь окончательно потерять контроль над собой. Девушка вынула последние шпильки и опустила руки. Светлые волосы красиво спустились вдоль тонкой шеи на плечи и упали за них. «До середины спины… Как у принцессы в прошлом году…» – отметил про себя герцог и произнёс вслух:

– Я никогда не видел Вас такой…

Подобрать слово, чтобы определить, какой именно, он так и не смог.

– Домашней?

–

Верно, – улыбнулся мужчина.

Француженка отошла от зеркала и села в своё любимое кресло, продолжая любоваться гостем.

– Я надеюсь, Вы простите мне эту слабость. Иногда так хочется быть просто мадемуазель, а не герцогиней д’Альбре.

– Констанция, – помня просьбу девушки называть её по имени в этом замке, проникновенно произнёс Чарльз, наклонившись вперёд, а рука его отставила бокал с вином на столик, – я давно заметил, что Ваши слуги зовут Вас «мадам [6] ». Почему?

6

Во Франции титул «мадам» обычно принадлежал принцессам.

– Это для отвода глаз, конечно же, – ответила де Нанон. – Так меня могут воспринимать не той, кто я есть на самом деле.

– При дворе Вас считают женой или вдовой маркиза Суасонского.

– Вот и прекрасно, – улыбнулась девушка.

Тонкая рука скользнула в сторону, перехватив стройную ножку фужера с вином. Ландешот жадно наблюдал, как её губы коснулись края бокала, как напиток заиграл пузырьками. «Надо срочно сослаться на усталость и уйти спать…» – сам себя уговаривал мужчина, понимая, что нахождение в одной комнате с герцогиней не доведёт его до добра.

Давно уже ни к кому его так не тянуло, давно уже ничьи глаза не заставляли его сердце ёкать, давно он не видел в женщине настолько сильного искушения. Но сегодня во время рассказа де Нанон о её пребывании в замке Лот, он впервые забыл о принцессе… Впервые за долгие годы искренне увлёкся другой девицей.

– Расскажите мне о Ваших родителях, герцог, – вдруг попросила д’Альбре и отставила бокал. – Я была мельком знакома лишь с Вашей тётушкой, графиней Дешторнак.

Мысли герцога заработали в ином направлении. Вопрос Констанции отвлёк его от странных желаний, и мужчина, поудобнее усевшись в кресле, начал вещать то, что знал и считал возможным рассказать своей собеседнице.

Ландешот открыл глаза. Два дня, проведённые в замке с француженкой показались ему раем. «И почему я раньше не решился на это? Она ведь так очаровательна, а главное – она мне ровня… Король бы позволил. А я стал бы полезен хоть кому-то… – сам с собою размышлял герцог. В том, что де Нанон питает к нему нежные чувства, он уже не сомневался. – Приятно понимать, что ты нужен. Чертовски

приятно… Но что мне дать ей взамен? Теперь, когда уже поздно?.. Она сама сказала мне, что ей осталось совсем немного… Как жаль, я бы окунулся в неё, как в омут с головой, если бы она позволила… Пусть даже на время. Жаль».

За окном застучал дождь, медленно переходящий в ливень.

Капли бились в стекло так настойчиво и громко, что Ирена не сразу расслышала звук мужских шагов позади. Обернувшись, она заулыбалась. Перед нею стоял Райт – высокий, сильный и стройный, в мокром плаще, с которого стекала вода.

– Принцесса, можно я немного попорчу королевский паркет? – шутливо спросил Джон, скидывая шляпу на крышку рояля.

Девушка с улыбкой наблюдала за тем, как его пальцы проворно справляются с завязками орденского плаща. Алая ткань опустилась на спинку резного стула.

– Ты прекрасен, – произнесла, наконец, наследница.

– Кто – я? – удивлённо приподнял брови Дважды герцог, приближаясь к возлюбленной и стаскивая с ладоней влажные перчатки, которые тут же легли рядом со шляпой. – Вот такой лохматый, мокрый и пахнущий лошадью?

– А разве мужчина может быть иным? – пожала плечиками Ирена.

Райт присел на край стула, стоящего рядом с наследницей, заглянул в лучистые глаза самого любимого для него цвета – морской волны, и заулыбался. Казалось, взгляд девушки ласкал его нежнее сотни самых изощрённых в плотских утехах любовниц.

Принцесса обожала смотреть, как от зрачка её рыцаря по радужке разбегаются золотые лучики: это происходило, когда Джон улыбался. В такие минуты взгляд его становится неимоверно тёплым.

Молчание длилось бы бесконечно, если бы Райт не вспомнил, что сие неприлично.

– Так тихо. Совсем никого нет рядом…

– Я выгнала фрейлин ещё днём, они надоели мне со своим галдежом.

– А ребята вмиг исчезают, едва я прихожу к тебе… – прошептал Райт. – И всё равно каждый раз кажется, что мы так и не успели о чём-то важном поговорить.

Ирена опустила голову, на миг прикрыв ресницами взгляд. В следующую же секунду она вынула из-за спины огромную книжку и потянула её любимому. Райт взял фолиант, оценив золотые оттиски на обложке. Надписи он не понимал.

– Красиво.

– Это кузина, Елизавета Богемская, прислала. Печатная книга. Из Голландии.

– Что значит «печатная»? – приподнял брови мужчина и открыл издание. – Ооо… Никогда ничего подобного не видел!

– Нравится? – улыбнулась принцесса.

– Да, – ответил герцог и поднял взор на любимую. – Только языка не понимаю.

– Я тоже, – кивнула Ирена, качнув головой, и её светлые локоны заплясали вдоль шеи, отчего у рыцаря на миг остановилось дыхание. – И поэтому я попросила, чтобы для меня сделали такую же, но на английском…

– А что это?

– «Гамлет»… – был ответ. – Тот самый принц Датский…

Райт отложил издание и понимающе качнул головой.

Захотелось взять её за руку – вот просто взять без объяснений причин, без повода! Вспомнив, как в апреле им не хватило встречи в оранжерее, а потом из ниши принцесса быстро убежала догонять тень Генуэзского, Райт поддался чувствам и протянул к ней ладонь.