Хитросплетения

Аньярская Рина

– Допустим, ты – фанатик чести своей семьи. А как мой драгоценный муженёк отнесётся к сплетням о том, что ты увёз меня из театра в своей карете?

– Поверь, это лучше, чем если бы в твоих покоях побывал посторонний мужчина. К тому же брат мне доверяет.

– В любом случае я думаю, нам нужно поторопиться разойтись. Наше совместное отсутствие становится слишком заметным.

– Ты права, – кивнул Август. – Но я провожу тебя до твоих комнат. Лично.

– Хорошо, – гордо вздёрнула подбородок красавица. – Только будь осторожен.

Остальная

часть пути прошла в полном молчании. Но, уже открыв тайную дверь в свои комнаты, Анжелина остановилась и, обернувшись к деверю, спросила:

– Август, ответь мне честно, пожалуйста: если бы ты не считал, что я ношу ребёнка твоего брата, то не стал бы обо мне так заботиться?

Серые глаза наследника словно оттаяли. Очень мягко он произнёс:

– Дорогая, честь женщины для меня – превыше всего. А за честь сестры я жизнь отдам не задумываясь.

– Спасибо тебе, – тихо ответила красавица и вошла внутрь.

Тяжело вздохнув, принц зашагал в обратном направлении, чтобы появиться во дворце с парадного крыльца, как и подобает наследнику престола.

– У меня такое ощущение, что в последнее время парламент только и делает, что гадает, с кем из мужчин я смогу спать… – произнесла Ирена таким тоном, что холодок пробежал по коже Остина Вендера.

Она стояла у окошка и смотрела в сад. Молодой виконт подошёл ближе к названой сестре и прикоснулся к её плечам:

– Родная, но для них это не развлечение, а долг…

Принцесса отрицательно повела головой:

– О нет, Джером… Для лордов это именно развлечение… Не первый месяц они с упоением обсуждают кандидатуры неизвестных мне мужчин, их достоинства и недостатки, их способности к зачатию, споря до посинения, кто же из них сможет сделать принцессу Уэльскую матерью побыстрее.

Развернулась. Её юбки скользнули по сапогам Остина Вендера. Девушка подняла искристые бирюзовые глаза на стража и тяжело вздохнула:

– А звучит это всё откровенно пошло…

– Откуда ты можешь знать? – дрогнувшим голосом, спросил рыцарь, разведя руками. – Ты же не сидела в парламенте.

Ирена чуть заметно усмехнулась:

– Не сидела, как и ты. Кстати, мог бы воспользоваться своим пэрством и лично послушать, что говорят эти бездельники о твоей названой сестре, – глаза наследницы заштормили…

– Мерзко… – скривился Джером.

– Мерзко, но это так, отвела взор Ирена. – Они разве что ко мне под юбку не заглядывают. Гадаешь, откуда я знаю о дебатах? – девушка снова посмотрела на мужчину. – У меня есть осведомители. Всегда были.

Рыцарь склонил голову набок, внимая ей. Принцесса отошла на пару шагов и стала двигаться по приёмной в задумчивости:

– Более странно было минувшей осенью то, что о решении парламента выдать меня за Ландешота я узнала только от кузины… Вероятно, тогда был очень серьёзный запрет, раз молчал даже мой осведомитель… Но случилось так, как случилось: я оказалась в курсе их планов раньше, чем пэры предполагали поставить меня в известность.

– А

сейчас что? – следя за перемещениям принцессы по комнате, спросил страж. – Сейчас как будет решаться этот вопрос?

– Как-как… Как обычно. Я знаю, что договор уже составлен. Парламент должен утвердить его положения и все кандидатуры мне в мужья. Поэтому я усиленно думаю, как отказаться от такой радости… – наследница остановилась посреди комнаты, заломив руки, потом обернулась к названому брату и с надрывом произнесла: – Ну, не могу я так, понимаешь? Не могу…

Джером глубоко задумался. Миссия, возложенная на него королём, – склонить Ирену к браку с Генуэзским – с треском проваливалась. Виконт Родберри опустил взгляд. Шторм в глазах наследницы вдруг утих. Она приблизилась к другу и коснулась его плеча:

– Ладно, не обращай внимания на мою хандру, брат.

Страж поднял ресницы, посмотрел на названую сестру с участием.

– Поезжай в Кент, как начнётся новая неделя, – ласково произнесла наследница. – Ты давно не был у графини. Она уже соскучилась, держу пари. У тебя своя жизнь и тебе нужно заботиться о себе.

– Моя жизнь? – усмехнулся рыцарь. – Ирен, я не могу думать о себе, когда у тебя неприятности.

– Это вовсе не неприятности, – махнула рукой девушка. – Это издержки [26] моего права рождения.

26

В значении «негативные последствия».

– Эти издержки – настоящие перипетии и… вообще невесть что, – прошипел молодой мужчина, а кулаки его непроизвольно сжались.

Берингтон собрал документы в папку и откланялся. Решив важные вопросы с Папским двором, граф Генуэзский мог бы позволить себе расслабиться, если б не купцы из Испании в порту и не брачный договор с Англией, нависший над ним, словно дамоклов меч.

Голова начала болеть. Запустив тонкие пальцы в волосы, мужчина помассировал кожу над висками и на макушке. Слишком много ответственности свалилось на него в маленькой республике, находящейся под защитой Туманного Альбиона. На миг он представил, сколько дел будет необходимо решать на острове, когда милая и очаровательная Ирена останется полноправной королевой…

«Надеюсь, Его Величество внял моим словам и хотя бы предложит принцессе выбор, чтобы этот брак не казался ей навязанным против всех мыслимых законов… – размышлял наместник. – Что бы ни случилось, как бы ни повернулась Судьба, я должен сохранить своё достоинство. Достоинство дворянина и честь дамы – те неприкосновенные твердыни, которые нельзя позволить себе запятнать ни при каких обстоятельствах. Даже если развернётся гражданская война…»

Граф поднялся и подошёл к секретеру, открыл бар. Налив в бокал прохладной воды, он осушил ёмкость до дна, снова спрятал кувшин. В дверь постучали.