Хладнокровно
Шрифт:
Я разворачиваю ее, притягивая к себе за талию. Ее глаза смотрят на меня. — Я никогда не причиню тебе вреда, — обещаю я ей и знаю, что это то, что я никогда не нарушу.
Среди всех людей, которые могут вызвать во мне уродливую сторону, Тея тоже может. Наверное, больше, чем кто-либо другой. Но моя любовь к ней всегда остановит меня от того, чтобы причинить ей боль. По крайней мере, физически. Я бы никогда. Я убью себя, прежде чем сделаю это с ней.
— Я знаю, — говорит она, и мне становится легче дышать.
— Я всегда буду защищать тебя.
Я наклоняюсь и целую ее. Она целует меня в ответ.
— Я
— Ты никогда не спрашивала Офелию.
Это не вопрос. Она не спрашивала. Но я не знаю почему.
— Я не хочу знать. Знание не всегда хорошо. Иногда быть невеждою — это блаженство.
Это правда. И я бы все равно ей не сказал, так что я рад, что она не спрашивает. Мы все вместе в этом. Все остальное не имеет значения. Если только Элиас снова не взбесится из-за меня. Офелия справляется с этим, полностью игнорируя происходящее, Уилл замалчивает свою вину, Тея думает об этом, но никогда не говорит, а мне просто наплевать.
Я живу и дышу доказательством того, что не все люди хорошие, и их сознание не просто помрачено, но и безвозвратно изменено.
У меня нет вины за это. И за смерть Лео тоже.
— По-другому поводу, я хочу спросить тебя кое о чем, — меняю я тему.
Она поднимает бровь. Ее губы растягиваются в мягкую, едва заметную улыбку.
— Теодора Мур, ты пойдешь со мной на Зимний юридический бал?
— Ты хочешь пойти?
Не совсем, но я знаю, что она хочет. Время от времени ей нравится делать что-то большее, чем просто учиться и писать эссе. А бал — это лучше, чем какая-нибудь дикая студенческая вечеринка вроде той, что была на Хэллоуин.
— Я пойду за тобой.
Она встает на цыпочки, ее губы приближаются к моим, ее глаза смотрят на них. — Пока ты не перестанешь называть меня полным именем.
Я ухмыляюсь. — Ни за что.
— Стоило попробовать, — говорит она, пожимая плечами. — Я с удовольствием пойду.
ГЛАВА 31
Тея
— Да ладно! Это не было фолом!
Я слышу крики, доносящиеся из гостиной, до моей спальни с наушниками в ушах. Уилл пригласил Адриана и Бена посмотреть футбольный матч. Когда я вернулась с выходных, они уже были здесь. Уилл не обратил на меня внимания, вообще.
Новая норма для нас.
Следующий час я провела на полу, прислонившись спиной к кровати, просматривая фотографии, которые я сделала. Большинство из них — Ксавьер. Кто-нибудь назвал бы меня сталкером, если бы увидел это честно. Но несколько раз я поймала его с улыбкой, так что мне все равно.
Если подумать, вся поездка получилась лучше, чем ожидалось. Даже с учетом мрачного подтекста смерти Лео Кэмпбелла. Я чувствую, что лучше понимаю Ксавьера, и мне не хочется бежать.
Моя жизнь далека от совершенства, над всеми нами висит дело Сэмюэля, но по одной проблеме за раз. Эти выходные были посвящены только Ксавьеру и преодолению моих сомнений. Завтра будет время вернуться к реальности.
В
— Да?
Я бросаю взгляд. На пороге появляется Уилл с миской в руках. — Я приготовил чипсы, если хочешь. Ты ничего не ела с тех пор, как вернулась, — говорит он, и я замираю от внезапной перемены поведения.
Он говорит со мной и предлагает поесть. Вот это да.
Я знаю, что чипсы — это просто отговорка, потому что, насколько он знает, я могла поесть до того как вернуться сюда, а прошел всего час. Он просто хочет поговорить.
Улыбка тянется к уголкам моих губ, когда я стучу по полу рядом с собой. Ему не нужно повторять дважды. Он садится, протягивая мне миску. Там осталось довольно много чипсов.
Глаза Уилла переходят на мой ноутбук. — Как прошли твои выходные?
Я хмурюсь, бросая на него вопросительный взгляд. Я в замешательстве. Он чертовски сбивает с толку. — Тебя это действительно волнует?
— Я зол, — пробормотал он. — Так зол, что хотел бы…
Убейте меня.
Но он не заканчивает.
— Это не значит, что я не забочусь о твоем благополучии. Я просто ненавижу саму мысль о тебе и о нем.
Я закатываю глаза. — Ты можешь назвать его имя.
— Если я это сделаю, это станет реальностью слишком быстро для меня. Ты и он, — объясняет он.
Я вижу, что он не может принять наши отношения, но есть и что-то еще в его поведении. Тоска. По своему лучшему другу, конечно. Возможно, до этого года я не была частью их круга общения, но я всегда видела, как сильно Уилл и Ксавьер нравятся друг другу. Они очень быстро стали лучшими друзьями. Я помню, как Уилл приезжал к нам после первого месяца в Кембридже, и он не мог перестать говорить о парне, которого он встретил, и о том, какой он потрясающий.
Я не могу сказать то же самое о Ксавьере, потому что он не говорит об этом (сюрприз, сюрприз), но Уилл скучает по нему. Неважно, что случилось, и насколько все плохо между ними. Он — его лучший друг. И я чувствую себя ужасно из-за того, что встала между ними.
— Ну, выходные прошли довольно весело.
— Его семья веселая, не так ли? — Уилл улыбается.
— Они точно интересные. Совсем не похожи на нашу.
— В нашей семье полный бардак. Все делают вид, будто мы играем в какой-то пьесе Шекспира, — признается он. Меня удивляют такие резкие слова. Из нас двоих все всегда больше любили и заботились о нем. — Если я не говорю гадости, Тея, это не значит, что я их не вижу. Я бы хотел, чтобы твои достижения получили большее признание.
— Но ты не можешь—, заканчиваю я. Я наклоняю голову и ложусь на его плечо. — Это не твоя работа, Уилл. Наши родители — взрослые люди. Они должны знать лучше. Кроме того, я ненавижу внимание.
— Тогда ты выбрала очень сомнительного парня для свидания.
Я хихикаю. — Мы находимся на стадии высмеивания, да?
— Это то, с чем я могу справиться прямо сейчас.
Мы сидим так некоторое время и молча едим чипсы. Это хорошо. Комфортно. То, что мне очень нравилось, когда я переехала в Кембридж. Мы были из тех братьев и сестер, которые были близки. Нам нравилось проводить время вместе. Однако мы никогда не были теми, кто раскрывает все секреты или говорит обо всем. Где-то на этом пути мы провели черту.