Хладнокровно
Шрифт:
Медленно я подхожу к окну и открываю его чуть шире, чем оно было, чтобы мы могли избавиться от всего этого перед уходом. Чем быстрее, тем лучше.
Но тяжесть ситуации все равно остается.
Я чувствую оцепенение. Почему-то все это кажется мне нереальным. Как будто я нахожусь в другом измерении, и все происходит где-то рядом со мной. Но я в этом не участвую. Я смотрю, как Офелия и Элиас заканчивают чистить остальные вещи, стирая и наши отпечатки пальцев. По сравнению с ними я спокойна. Офелия всеми силами пытается сдержать слезы. Руки Элиаса дрожат от
Открыв бумажный пакет, который нашла в шкафу, я запихиваю туда кухонное полотенце, полностью покрытое кровью, и все, что может показаться неуместным. Тряпку, которой я мыла пол, тоже. Лучше пусть смотритель подумает, что она была неправильно положена, чем ее используют студенты, чтобы скрыть совершение преступления.
— Мне сейчас вырвет от этого запаха, — шепчет Офелия, подходя ко мне с пустой бутылкой отбеливателя. Она кладет ее в пакет.
— По крайней мере, сейчас он, кажется, исчезает, — говорю я ей, глядя на окно.
Она хмурится. — Ты ведешь себя странно. И я не имею в виду это в хорошем смысле, — начинает она. — После всего, что произошло, тебя это, похоже, не волнует.
— Беспокоиться об этом сейчас — пустая трата времени. Сейчас середина ночи, у меня был длинный день, и я полагаю, это просто еще не дошло до моего сознания.
Я беру у Элиаса еще одно кухонное полотенце и прячу его. Он не говорит ни слова. Хотя в его глазах видна паника.
— Нам нужно избавиться от этих вещей. Там слишком много крови, чтобы просто выбросить их.
Офелия задыхается от моего заявления. Затем она сглатывает и протягивает руку.
— Я сожгу это. У меня есть камин.
Мой разум отключается, пока мы готовимся к отъезду. Все, что я делаю, я едва помню, пока не надеваю куртку, пряча окровавленную одежду, чтобы никто не видел, и ухожу, как будто ничего не произошло. Потому что с этого момента мы делаем вид, что ничего не произошло.
ГЛАВА 1
Тея
Я слышу его раньше, чем вижу. Он держит пинту, его пальцы постукивают по ободку. Я слушаю его поразительно ужасную ложь, а девушка, сидящая рядом с ним, поглощает ее, как завтрак. Честно говоря, это самое веселое, что у меня было за последние несколько месяцев, поэтому я игнорирую своих друзей, ожидающих меня в одной из кабинок, и сосредотачиваюсь на разговоре, который происходит рядом со мной.
В свою защиту скажу, что я немного пьяна, поэтому желание развлечь друзей беседой не является для меня приоритетом. Когда я выпиваю слишком много алкоголя, до такой степени, что у меня кружится голова, я становлюсь молчаливой. Но, кажется, уместно отпраздновать окончание первого семестра, который принес эти бесчисленные бессонные ночи. Теперь мы можем наконец-то отдохнуть и насладиться
— Слышала что-нибудь, что тебе понравилось, любимая?
Я наблюдаю, как тело мужчины поворачивается ко мне лицом в тот момент, когда его спутница идет в ванную. Его темно-серые глаза светятся странным светом, который является комбинацией веселья и уровня алкоголя в его крови. Его губы раздвигаются, и из них вырывается длинный, мягкий вздох, за которым следует негромкая усмешка. Очаровательная улыбка растягивает его губы, показывая эти чертовы ямочки на щеках, которые становятся еще глубже.
Только сейчас я понимаю, что он говорит со мной. Вопреки моему убеждению, я не молча слушала его свидание. Не будем упоминать, что это длится уже почти полчаса. Мой смех застревает в горле. Я слегка наклоняю голову вправо, пытаясь придумать, что сказать. Невежливо шпионить, и мне неловко, что меня поймали. Однако мужчина не кажется сердитым на меня, а скорее… любопытным?
— Ты ведь знаешь, что подслушивать чужие разговоры невежливо?
Он проводит пальцами по своим взъерошенным темно-каштановым волосам.
Я могу сказать, что он высокий, по тому, как согнуты его колени, а ноги балансируют на металлической опоре, когда он сидит на барном стуле. Для меня это идеальный рост, а мой рост едва достигает 160 сантиметров. Его мышцы идеально заполняют черную рубашку, рукава закатаны до локтей, демонстрируя четкие вены, бегущие вверх по рукам. Черные джинсы с дырками на коленях придают ему непринужденный вид.
Он выглядит как человек, последним решением которого было бы учиться в Кембридже, но в то же время он странно подходит этому месту. И по какой-то причине я не сомневаюсь, что он студент. Мой разум блуждает по всем возможностям его специальности, и только когда он проводит пальцами по моей обнаженной ноге от колена до края кожаной юбки, я вспоминаю, что он задал мне не один, а два вопроса.
— Не слишком ли она наивна для тебя? — Моя бровь приподнимается.
Мужчина пожимает плечами.
— Она достаточно забавна, — говорит он. — Если только у тебя нет встречного предложения?
Я фыркаю от его слов и смеюсь. Моя голова слегка покачивается, и я делаю глоток своего напитка.
— Извини, но у меня, возможно, более высокие стандарты, чем у твоей спутницы. Я бы не поверила во все то, что ты только что рассказывал ей в течение получаса.
— Возможно, именно поэтому наше свидание было бы именно тем, что мне нужно.
Надо признать, он убедительный и стойкий. Но я знаю лучше. Такие мужчины — это беда, написанная заглавными буквами, с мигающими красными лампочками, загорающимися каждый раз, когда они улыбаются тебе. Определенно, это не те люди, с которыми мне стоит сближаться или даже находиться рядом дольше, чем это совершенно необходимо.
Этот мужчина, как бы его ни звали, плохие новости.
Его улыбка не исчезает при моем отказе, и я могу поставить все свои деньги на то, что он относится к этому как к вызову.