Хладнокровное чудовище
Шрифт:
И что могло понадобиться Селин? Не виделись два года — и прекрасно. Делить им больше нечего.
Вальдер бесшумно шел по устланному коврами полу, восстанавливая магией дыхание. Сила ворочалась внутри, требуя применения. Император был силен, но велик был соблазн посоперничать с ним в том — кто кого опаснее.
В чем же секрет Сиркха? Ведь он такой же смертный, как и они все.
Вальдер на мгновение замер перед дверями в зал, пока их не растворили. Он ждал очередного неприятного разговора, однако бывшая жена поступила еще
— Папа! — зальную тишину разрушил звонкий голос.
Ну, конечно. Она привела на встречу дочь.
Вальдер замер, как истукан, глядя на бегущую к нему златовласую девчушку восьми лет. Как же выросла. Признаться, он мало беспокоился о её судьбе последние два года, когда Селин сделала свой выбор.
Он думал, что ему всё равно. У девочки есть мать и отчим — которого он едва не убил при последней встрече. Но сидеть в тюрьме охоты не было, а даже магам сейчас прощалось далеко не всё.
Но Айза неслась к нему, к Вальдеру, со всей своей детской непосредственностью, и он почувствовал новую брешь в своей жёсткой броне. Сам не веря в себя, Вальдер опустился на одно колено и подхватил дочь в объятия. Неловко и неумело, забыв, как это делать с маленькими девочками.
— Папа, ты живой! — пробормотала Айза, повисая у него на шее.
Как будто не было двух лет, когда она его не видела.
Проклятие. Ясмин, что б тебя! Вальдер чувствовал себя слабее, чем прежде. И хоть первичной мыслью было разомкнуть объятия и отстраниться, вернуть Айзу матери, чтобы прекратить это показательное выступление… он застыл.
— Живой, — помедлив, согласился Вальдер, словно пробуя это слово на вкус.
Смотря, что это значит — быть живым?
— Ну-ка. Осторожней, — сухо произнес он, ставя Айзу на пол и поворачиваясь к ее матери.
Селин держалась насторожено и смотрела из-под нахмуренных светлых бровей. Ее такие же светлые волосы были забраны наверх, платье оставалось привычно скромным и сдержанным, но на лице царствовало новое, не знакомое ему выражение.
Любил ли он ее хоть когда-то? Такую мягкую, податливую, готовую на всё, чтобы угодить и сделать его жизнь хоть немного лучше. Но чем больше она старалась, тем меньше он испытывал хотя бы какое-то к ней уважение.
Наверное, тем внезапней стал удар, когда эта Селин — воплощенная добродетель — предала сама себя, изменила законному мужу и своему господину.
— Зачем вы пришли? — вопрос прозвучал со всем холодом, что был на душе.
— Дошли слухи, что ты приедешь. Твоя дочь очень хотела тебя увидеть.
— Это всё? — недоверчиво вскинул он брови.
— Что ж, — улыбнулась бывшая жена, — я тоже думала, что для тебя это будет недостаточный мотив. Но свой долг матери я обязана исполнить.
О. У Селин прорезалось чувство гордости. Неожиданно.
— Папа… — растерянно взглянула на него Айза.
Всё ещё папа, неужто не называет этим словом другого человека?
— Давно мы с тобой не виделись, верно? —
— Вальдер… — начала было Селин и дернулась вперед, чтобы его остановить.
Вальдер игнорировал порыв жены его остановить и делал вид, что не видел страх, промелькнувший в ее глазах и во всем ее существе — таком трепетном и ранимом. Точно птичка на тонких ножках, но с большими широкими крыльями, пыталась Селин закрыть дочку от него, от отца, что порой казался страшнее монстра. Так ведь?
Однако, он далёк от того монстра, каким его рисуют. Он не убил никого на Юге. Отпустил мятежников. Не убил наследницу плантаций, хотя она заслужила этого — попытавшись зарезать его во сне.
Ей стоило молить всех Четырех богов и благодарить, что на её земли пришёл он, а не кто-то другой. Кто-то еще более жадный до власти и порядка.
Ведь он… не порядок. Он — хаос.
И поэтому Селин смотрит на него расширенными зрачками, зная, что ничего не знает о нём на самом деле. Даже десять лет, что они делили кров и постель, не сделали их и на шаг ближе друг к другу.
Вальдер улыбнулся.
Даже «южная красавица» поняла его больше за столь короткий срок. Как это, право, иронично! Вальдер улыбнулся, глядя на дочь, и чувствуя, как холодеет от ужаса ее мать.
— Мама, можно мы пойдем гулять? — беспечно обернулась к ней Айза.
— Вальдер, я хотела только…
— Либо так, либо я ухожу, — припечатал он, беря ладонь дочери в руку.
— Я пойду с вами.
— Нет, Селин.
— Но тогда наша служанка, пусть она…
— Я сказал: «Нет»! — повысил голос Вальдер. — Не ясно?
— Почему? Что… что вы собираетесь делать? — из последних сил она держала себя в руках, боясь внушить свой ужас дочери, но страстно желая забрать её тут же из лап отца.
— Ничего такого, за что тебе захочется меня убить, — отозвался Вальдер и выпрямился. — Просто проведу время с дочерью перед тем, как снова отправлюсь на фронт.
Некоторое время они с Селин упрямо смотрели друг другу в глаза, бывшая жена отчаянно задирала вверх подбородок и хотела казаться более сильной и властной, чем была на самом деле.
Вальдер прекрасно читал её беспомощные угрозы и видел всю череду тревог, душащих Селин, о том, что может сделать ее бывший муж в отместку за её проступок… и на что еще он способен.
Он знал, каким порой злым и безумным может быть его взгляд. Бывало, он вынуждал делать её то, что ей не нравилось, или нарочно провоцировал на эмоции, так, что Селин первая кидалась на него с кулаками, но в какой семье всё бывает всегда сладко?
На самом деле всегда было интересно понять, есть ли хоть что-то глубже той плоской безликой маски, что носит его жена. Есть ли хоть что-то яркое и настоящее помимо дежурной улыбки, назойливой заботы и… страха.