Хлеб по водам
Шрифт:
— Вы должны были поклясться на Библии, что все это время были со мной и совершенно уверены в том, что никаких деловых разговоров у меня с Хитцем не было.
— Мы уже обсуждали это, Рассел, — устало заметил Стрэнд. — Я сказал им все, что знал. Не больше и не меньше.
— Хотите возглавить почетный список, сэр Галаад?! [41] — с иронией воскликнул Хейзен. — Когда наконец вы спуститесь с небес на землю, повесите свой нимб на входную дверь и научитесь играть в уличные игры с большими мальчиками?
41
Один
— Вы пьяны, Рассел. Протрезвеете — позвоните, тогда и будем говорить. — И Стрэнд медленно опустил трубку на рычаг. Он дрожал. Казалось, весь холод промозглого ноябрьского дня сосредоточился у него в костях. Он пошел в ванную комнату, повернул кран и начал наполнять ванну горячей водой. С наслаждением вдыхая пар, начал раздеваться и вдруг услышал звонок в дверь. Стрэнд закрыл кран, накинул халат и, шлепая босыми ступнями, пошел к двери. На пороге стоял доктор Филипс с маленькой черной сумкой в руках.
— Не возражаете, если я войду, мистер Стрэнд?
На миг Стрэнду показалось, что врач готов подсунуть ногу под дверь, лишь бы она не захлопнулась прямо у него перед носом.
— Прошу вас.
Филипс вошел.
— Надеюсь, я не слишком вас побеспокоил, — пробормотал он. — Но мистер Бэбкок звонил мне несколько минут назад и просил взглянуть на вас.
— Это зачем же?
— Позвольте снять пальто?
— Да, конечно. А мистер Бэбкок как-то объяснил?..
— Сказал, что беспокоится за вас. Ему не очень нравится, как вы выглядите, — бормотал Филипс, а Стрэнд тем временем помогал ему снимать пальто. — Он упоминал, что у вас были проблемы с сердцем и что совсем не помешает вас осмотреть. — Доктор покосился на Стрэнда. — Да, действительно, цвет лица у вас сегодня не такой, как обычно… Я знаю, вы прошли через стресс и…
— Просто плохо спал последние несколько ночей, — сказал Стрэнд. — Вот и все. — А сам решил: что бы ни случилось, но в больницу он не поедет.
Доктор Филипс достал из сумки стетоскоп и уже хорошо знакомый Стрэнду аппарат для измерения кровяного давления.
— Если бы мы могли присесть вот здесь, за стол, — сказал он, а Стрэнд подумал, что голос у него сейчас звучит точь-в-точь как у дантиста, убеждающего пациента, что чистка корневого канала — это ничуть не больно. — И еще: если бы вы могли снять халат…
Стрэнд скинул халат и повесил его на спинку стула. На нем все еще оставались брюки, а потому он не чувствовал себя по-дурацки, как если бы оказался голым в собственной гостиной.
— Ожирением вы не страдаете, это уж определенно, — заметил доктор Филипс и приложил холодный стетоскоп к груди Стрэнда. Его действия и слова были такими знакомыми… — Дышите. Теперь покашляйте. А теперь задержите дыхание. А теперь дышите, глубоко… Так, вдох, потом выдох… — Помимо этих коротких команд, доктор Филипс не произносил ни слова. Потом он начал прослушивать при помощи стетоскопа спину. Затем доктор обернул руку Стрэнда резиновой манжетой аппарата для измерения давления и стал накачивать воздух. Он выпустил воздух, внимательно и долго смотрел на шкалу, повторил процедуру. «Вся твоя жизнь — в каких-то пузырьках воздуха, — подумал Стрэнд, глядя на непроницаемое лицо Филипса. — Или в тоненьком столбике ртути, такой изменчивой, такой подвижной…»
Убирая свои приспособления в сумку, доктор
— Мистер Стрэнд, — нарушил наконец молчание врач, — боюсь, наш мистер Бэбкок оказался неплохим диагностом. Дыхание у вас очень слабое и неровное, в легких прослушиваются хрипы, что уже само по себе тревожный симптом. Сердцебиение тоже немного неровное, хотя в целом никаких патологических отклонений от нормы я не нахожу. А вот давление очень высокое. Вы помните, какое у вас было давление при выписке из больницы?
— Цифр не помню, но врач говорил, что оно было в норме.
— А вот теперь, боюсь, далеко не в норме. Принимаете какие-нибудь препараты, чтобы снизить его?
— Нет.
Доктор Филипс кивнул.
— Загляните завтра, прямо с утра, ко мне в лазарет. Дам таблетки, они помогут. Достаточно попринимать хотя бы в течение дня — и результат налицо. — Он запустил руку в сумку и достал маленький пузырек. — А это поможет вам наконец выспаться. Не бойтесь, привыкания не вызывает.
— В моем возрасте глупо бояться привыкания к таблеткам, — усмехнулся Стрэнд.
— О, смею вас уверить, от подобного привыкания страдают не только подростки, мистер Стрэнд, — холодно заметил Филипс. — К тому же я обнаружил жидкость у вас в легких…
— Просто удивительно, как я до сих пор еще ноги волочу, верно, доктор? — иронически заметил Стрэнд, всем видом стараясь дать понять, что его лишь забавляют эти мелкие отклонения в работе в целом здорового организма.
— Ходить вам в любом случае полезно. Это даже рекомендуется. Только не переутомляться. Лично я дождался бы, пока хоть немного не потеплеет. Я также выпишу вам диуретик. Не хотелось бы пугать вас. Надо сказать, вы замечательно восстановились после того, что мистер Бэбкок назвал серьезным приступом. Однако эмоции, стресс, о котором я уже упоминал, все это играет значительную роль при данных обстоятельствах… По возможности старайтесь воспринимать все как можно спокойнее.
— Интересно, как я должен был воспринимать эту сцену, когда увидел, что один из моих мальчиков гонится за другим с ножом?.. Надо было спокойно сидеть и играть на флейте?
— Да, знаю, знаю… — закивал доктор Филипс, уловив в голосе Стрэнда раздражение и звенящие нотки. И как бы в противовес он понизил голос. — Бывают ситуации, когда все советы врача звучат просто глупо. Я сам не слишком здоровый человек, этот же самый совет даю и себе, но далеко не всегда могу ему следовать. Но все же по мере возможности старайтесь смотреть на все происходящее… э-э… как бы немного со стороны.
— А как вам удается смотреть на все проблемы со стороны?
Доктор Филипс грустно улыбнулся:
— Плохо удается.
Со слов Бэбкока Стрэнд знал, что Филипс был вдовцом. Пять лет назад жена его погибла в автомобильной катастрофе. Тогда у него была престижная практика в Нью-Йорке, и еще он занимал профессорскую должность в медицинском центре при Корнеллском университете. Но после смерти жены он бросил все: практику, клинику, кафедру, квартиру, друзей и родственников — и уехал в штат Мэн, где целый год прожил в лесу в какой-то заброшенной хижине. А потом приехал в Данбери, где честно заявил Бэбкоку, что хотел бы получить работу с минимальной нагрузкой и ограниченной ответственностью и чтобы никто из родственников и знакомых, знавших его еще при жизни жены, не мог заявиться сюда и напомнить тем самым о прежних счастливых днях.