Хлопок одной ладонью. Том 2. Битва при Рагнаради [OCR]
Шрифт:
С командиром базы, в пику своим подчиненным вполне молодым и жизнерадостным подполковником, все дела порешали в момент.
Правда, ничего лучшего, чем древние, очень неудобные в обращении гранатометы «Дротик», подполковник предложить не смог.
— Чем богаты. Зато, как в том анекдоте, у нас их… А еще один плюс — гранаты к ним и противотанковые, и осколочно-фугасные, и даже картечь. Главное, не бояться и чтоб сзади на двадцать метров ни одного твердого предмета. Из помещений стрелять не советую. Еще «Васильки» есть, но те чисто противопехотные.
— Знаю, приходилось. Пойдут и «Васильки». А вы мой совет
— А поточнее вы не могли бы?
— Рад бы. Но, полковник…
Уваров с полным удовольствием посидел бы здесь, в очень надежном месте, где час, день, сутки можно не слишком заботиться о грядущем. Это ведь только гражданские люди мыслят граничными категориями — или ты герой, или ты трус. Идешь умирать за нас, так молодец, за то мы тебя и держим, пока сами ходим в оперетту и рестораны, а если вдруг раздумал, тогда ты негодяй.
— Ничего я вам не скажу. Сегодня вылетел из Польши. Сейчас — здесь. Информация — почти нулевая. Единственное, как брату скажу — считайте, что в окрестностях Москвы высадился десант не знаю кого силами до армейского корпуса. Часть штурмует столицу, часть бегает по окрестностям. Хватит силы и упорства — выживете. Я так в варшавском арсенале отбивался. Не слышали?
— Слышал. А правду не скажете?
— Нет, полковник, и не просите. Разве только за отдельную плату…
— Контрпереворот, наверное, — философски заметил подполковник. — Ну, поглядим. Нам и там и там ловить нечего. «Сиди, Володя, на горе, оттуда виднее, как других раздевают» [27] . Сто грамм выпить хотите?
27
Одна из поговорок преферансистов.
— Но не больше…
Гранатометов и другого смертоносного имущества, подходящего для маленькой отдельной войны, погрузили, сколько поместилось в машины, на все готовые и ко всему привыкшие офицеры Уварова. Для личной войны, если хотите.
Следующие километры до Берендеевки проскочили за два с половиной часа. Быстрее никак не получилось, несмотря на то, что Уваров отодвинул от руля водителя и сам взял в руки толстое эбонитовое кольцо. И мотор ревел, и виражи Валерий закладывал почти невозможные, не для увеличения путевой скорости даже, а чтобы себя привести в должное состояние. Плоховато у него было на душе, несмотря на демонстративную бодрость и лихость в общении с посторонними.
И все время он ждал засады, как предупреждал Стрельников, вообще чего-нибудь нехорошего. Автомат на коленях — успокаивает, а поможет только для самоуважения. Пока не убьют. На второй и замыкающей машинах поручик Рощин и подпоручик Константинов выставили пулеметы на крыши кабин, по бортам и назад. Поддержат огнем в случае чего, но если снайперская пуля в лоб или фугас под колесом — лично ему будет уже без разницы.
Из кабины Валерий вышел со странным чувством успокоенности. Доехал, вот и все. Теперь командуйте, начальники. А где-то совсем в глубине души мысль ведь крутилась — лично князю сейчас
К нему подбежал капитан дворцовых гренадер.
— Как доложить прикажете?
Уваров, вообще строевые офицеры, этих ребят не слишком уважали. Мы воюем в песках и горах, а вы сапоги пять раз в день чистите, чтобы по коврам и паркетам ходить. Но сейчас и этот капитан показался ему своим и близким. Раз автомат на ремне и готовность умереть согласно присяге написана на лице.
— Так и доложите, штабс-капитан Уваров с ротой «печенегов».
Поднявшись на крыльцо, увидев свое отражение в зеркальных стеклах, сам себе понравился. Нормальный офицер, фронтовик-окопник.
А тут навстречу вышел и сам Олег Константинович.
Именно такой, как надо, Подтянутый, в полевой форме с защитными погонами, спокойный, невзирая на обстановку, выражающий лицом приязнь.
— У вас, капитан, есть новая информация?
— Никак нет, Ваше Величество, — Уваров вытянулся, как умел, отдавая честь, поднял локоть на уровень погона. — Прибыл по приказу полковника Стрельникова, готов исполнить…
— Достаточно. Мы все готовы. Только получается не у всех, Выгружайтесь. У вас сколько людей?
— Сто двадцать.
— Все офицеры? Составите главный резерв, Основные силы разместите позади заднего фаса ограды, там как раз стрелка двух очень глубоких оврагов. Создайте опорные пункты, выдвиньте подвижные дозоры по тропам на два-три километра вправо-влево. Связь по взводным радиостанциям, в экстренном случае — ракетами. Позывные вам сообщат. После чего оставьте подразделение на заместителя и прошу в восемнадцать ноль-ноль на ужин и военный совет.
Чекменев не уставал удивляться выдержке Олега Константиновича. Другой уже рванулся бы в Москву лично наводить порядок, разбираться в потрясающем безобразии, охватившем столицу, наказывать виноватых и воодушевлять сторонников, произносить пламенные речи, чтобы переломить настроение колеблющихся. А таких, как известно, при любой смуте — большинство.
Князь же предпочел иной, тоже проверенный путь — выжидать. С приходом Уварова в его распоряжении было около четырехсот воинов, готовых выполнить любой приказ, правда, большинство без реального боевого опыта. Зато в плюсах — вполне удобная для обороны позиция.
Местность вокруг, за исключением двух дорог, танконедоступная, условия для высадки воздушного десанта крайне неблагоприятные, значит, держаться можно очень долго даже и наличными силами, а если постепенно подтягивать сюда надежные роты и батальоны, то и создать плацдарм для контрнаступления южнее, севернее и даже к центру столицы, если потребуется.
Генерал Чекменев, хорошо зная Олега Константиновича, моментами находясь с ним в приятельских отношениях, весьма остерегался взрыва его державного гнева, когда вышел из вертолета и торопился с докладом. Не Чингисхан, конечно, хребет ломать не прикажет, но отвесить может по полной, вплоть до срывания погонов и швыряния их в лицо провинившемуся. Нечасто, но подобное случалось.
Однако сейчас все было по-другому. Наверное, Великий князь, еще не укрепившись в новой ипостаси, правильно сообразил, что в критической ситуации обижать верных помощников и царедворцев не следует. Может выйти себе дороже.