Хлопотливая нация (сборник рассказов)
Шрифт:
– У какого Нарановича?
– Портной. Вероятно, дамский.
– Не говорите пошлостей. Вы забываете, что разговариваете с барышней. Вообще, вы за последнее время ужасно испортились.
И вот мы стоим на расстоянии двух или трех верст друг от друга, приложив к уху по куску черного, выдолбленного внутри каучука. От меня к ней тянется тонкаяпретонкая проволока – единственное связующее нас звено.
Почему проволока так редко рвется? Хорошо, если бы какая-нибудь большая птица уселась на самое слабое место проволоки и… А ведь в самом
Но нужно прервать беседу на моих словах. Пусть барышня думает, что я вне себя от досады, не успев рассказать начатое.
Я кричу:
– Алло! Вы слушаете? Я вам сейчас что-то расскажу – только между нами. Ладно? Даете слово?
– О, конечно, даю! Я умираю от любопытства!!
– Ну, смотрите. Вчера только что подхожу я к квартире Бакалеевых, вдруг выходит оттуда Шмагин – бледный, как смерть! Я…
Я кладу трубку на подоконник (если повесить ее, барышня может через минуту опять позвонить), – кладу трубку, облегченно вздыхаю и удаляюсь на цыпочках (громкие шаги слышны в трубку).
Воображаю, как она там беснуется у своего конца проволоки:
– Алло! Я вас слушаю. Почему вы молчите?! Ах ты, господи! Барышня! Это центральная? Почему вы нас разъединили?! Дайте номер 54–27.
А телефонистка, наверное, отвечает деревянным тоном:
– Или трубка снята или повреждение на линии. Милая телефонистка.
Однажды барышня позвонила ко мне рано утром; было холодно, но я согрелся под одеялом и думал, что никакие силы не сбросят меня с кровати.
Однако, когда зазвенел телефонный звонок, я, пролежав минуты три под оглушительный звон, наконец, дрожа от холода, вскочил и побежал к телефону, перепрыгивая с одной ноги на другую – пол холоден, как лед.
– Алло! Кто?
– Здравствуйте. Вы уже не спите? Однако рано вы поднимаетесь; я тоже уже проснулась. Ну, что у вас слышно?
Перепрыгивая с ноги на ногу, я давал вялые реплики и после десятиминутного разговора услышал успокаивающие душу слова:
– А я очень хорошо устроилась: лежу на оттоманке, около горящего камина – тепленько-претепленько. Педикюрша делает мне педикюр, а я пью кофе, рассматриваю журналы и говорю по телефону; телефон-то у меня тут же на столе. Я кстати и позвонила вам… Алло! Почему не отвечаете? Центральная!! Что это такое? Опять порча? Господи!
Вот я написал рассказ.
Десятки тысяч барышень, наверное, прочтут его. И если хотя бы десять барышень призадумаются над написанным и поймут, что я хотел сказать, – на свете станет жить немного легче.
Прошу другие газеты перепечатать.
Одиннадцать слонов
Схватив
– В котором ухе звенит? Ну! Ну! Скорее!!
– У кого звенит в ухе? – удивился я.
– Да у меня! Ах ты, Господи! У меня же!! Скорее! Говори!
Я прислушался:
– В котором? Что-то я не слышу… А ты сам сразу не можешь разобрать?
– Да ты угадай, понимаешь? Угадай! Какой ты бестолковый!..
– Да угадать-то не трудно, – согласился я. – Если бы ушей было много – ну, тогда другое дело… А то два уха – это пустяки. Левое, что ли?
– Верно, молодец!
Я самодовольно улыбнулся.
– Еще бы! Я могу это – и вообще… многое другое… А зачем тебе нужно было, чтобы я угадал?..
– А как же! Такая примета есть… Я что-то задумал. Если ты угадал, значит, исполнится.
– А что ты задумал?
– Нельзя сказать. Если скажу – оно не исполнится.
– Откуда ты знаешь?
– Такая примета есть.
– Ну, тогда прощай, – проворчал я, немного обиженный. – Пойду домой.
– Уже уходишь? Да который теперь час?
– Не могу сказать, – упрямо ухмыльнулся я.
– Почему?
– Такая примета есть.
Его лицо выразило беспокойство.
– Неужели есть такая примета?
– Еще бы… Самая верная. Несчастье приносит.
– А ты знаешь, я ведь часто отвечал на вопрос: «Который час?».
– Ну вот, – улыбнулся я зловеще. – И пеняй сам на себя. Обязательно это к худу.
Он призадумался:
– Постой, постой… И верно ведь! Вчера у меня шапку украли в театре.
– Каракулевую? – спросил я.
– Нет, котиковую.
– Ну, тогда это ничего.
– А что?
– Примета такая есть. Пропажа котиковой шапки – в доме радость.
Он даже не спросил: в чьем доме радость – в его или воровском. Просиял.
– Я тоже с тобой выйду. Прислуга побежала за ворота – дай я тебе пальто подержу.
Я натянул с его помощью пальто, а когда он снял с вешалки свое, я сказал:
– Ты прости, но я тебе тем же услужить не могу.
– Почему?
– Такая примета есть: если гость хозяину пальто подает – в доме умереть должны.
Стряпухин отскочил от меня и наскоро натянул в углу сам на себя пальто.
Когда мы шагали по улице, он задумчиво сказал:
– Да, приметы есть удивительные. Есть счастливые, есть несчастливые. Но на днях я узнал удивительную штуку, которая приносит счастье и застраховывает от всяких неудач.
– Это еще что?
– Слоны. Одиннадцать слонов. Нужно купить одиннадцать штук от самого большого до самого маленького и держать их в доме. Поразительная примета.
– Что ж ты, уже купил их?
– Девять штук. Двух еще нет. Самых больших. Да они дорогие, большие-то. Рублей по тридцати… Кстати, ты не можешь одолжить мне пятьдесят рублей? Я бы завтра комплект уже имел.
– Что ты! Разве можно одалживать деньги в пятницу?! Есть такая приме…
– Да сегодня разве пятница? Нынче ведь четверг, – возразил он.