Хлоя. Ярче звёзд
Шрифт:
– Ну почему же, заботит, конечно же… Но раз он здесь стоит, значит кому-то с большим именем это выгодно. Мы неуязвимы, но переть против властей… Прости, Хлоя, но тут мы, кажется, бессильны, – виновато пробормотал Дилан.
– Сможешь притащить сюда Дерека? Хочу, чтобы он свалил на головы тех, кто за это в ответе, весь этот могильник, который они здесь устроили, – мои глаза метали искры, и парнишка не стал задавать лишних вопросов, тяжело вздохнул и тут же исчез.
Через пару минут оба парня оказались рядом со мной, и Дерек тут же начал свою тираду:
– Вот что могло быть настолько важным, чтобы выдергивать меня
– Хорош бухтеть, я не затем тебя сюда вытащила, чтобы твои нотации выслушивать, – прорычала я в ответ, не обращая внимания на внеочередной пошлый комплимент по поводу моей внешности. В последнее время этого и так стало подозрительно много. Я уже даже не говорю о том, что его странные попытки защитить меня от всего на свете в наших геройствах и вовсе вводили меня в ступор. Дерек будто забывал в такие моменты, что я такая же неуязвимая, что и он, прикрывая своей грудью от всех невзгод.
– Ой, ой, ой, остынь. Чего такая напряженная-то, а? Может все-таки пора тебе мужика завести? Говорят, помогает таким, как ты. Я б свою помощь предложил, но откажешь ведь, – встретив мой разъяренный взгляд, он наконец заткнулся.
– Сможешь заставить воду выбросить на берег кое-что для меня? – состроив свое самое милое личико, взмолилась я.
– Зная тебя, речь явно идет не о сокровищах с затонувшего пиратского корабля? – я отрицательно кивнула. – Ну что ж, да, думаю смогу, покажи только – что. Далеко отсюда? А то Дилан порядком притомился прыгать туда-сюда.
– Обалдеть, ты что начал думать о моем благополучии? Хлоя, ты слышала? Земля сойдет с орбит, не иначе, – Дилан состроил обескураженную гримасу.
– Тихо ты, а то передумаю, и будешь опять хрипеть от напряга, как старикан, – съехидничал тот в ответ.
– Тут недалеко, доберемся вплавь.
Мы плыли брасом по поверхности кристально чистого бирюзового океана, дно которого таило в себе чью-то страшную тайну. По мере приближения к тому зловещему месту, я все чаще ныряла под воду, чтобы отыскать подводное кладбище. Дерек в это время прохлаждался на поверхности, раскинув конечности звездочкой.
– Помочь не хочешь? – бросила я ему после очередного нырка.
– Я уже помогаю, – беспечно пробормотал он, не поднимая головы с морской глади.
– Ну мог бы занырнуть и помочь найти это место, вместо того чтобы болтаться здесь.
– Предоставлю эту почетную миссию тебе. Ныряния – это не мое.
– С чего бы это? – фыркнула я.
– Задаешь много вопросов, зря теряем время.
Проплыв еще с пару десятков метров, мы наконец оказались у нашей цели. Дерек, не погружаясь с головой, запустил в воду руки. Океан под нами быстро становился мутным и, завидев этот кромешный ад из сотен, а то и тысяч, морских обитателей под водой, парень ловко погнал течение к берегу. Уносимые потоком мы с ним добрались до берега в считанные минуты. Песчаная коса оказалась сплошь усеянна трупами морских обитателей… Повисло молчание, даже Дерек не решался сморозить что-нибудь эдакое.
– И что мы будем с этим делать? – тихо проговорил Дилан.
– Оставим здесь, что мы еще можем. Так владельцы завода будут знать, что об их проступке знают не только они, – ответил ему Дерек.
– Дерек прав. Но это не все. Мы
– И как ты намерена это сделать? Заставишь все население планеты перестать быть уродами? – без привычного ехидства в голосе спросил Дерек.
– Нет, конечно нет, это невозможно, сам знаешь. Как бы я не старалась, даже моей жизни не хватит.
– А что тогда? Я знаю, это ужасно, все вот это, – Дерек окинул взглядом заваленный трупами животных пляж. – И это не только здесь, это повсюду. Но мы никто! Мы не политики, не бизнесмены, не миллиардеры, чтобы что-то решать.
– Тогда мы должны ими стать. Это не так уж и сложно устроить, – просиял Дилан, как всегда, придумав что-то гениальное.
Глава 10
Как стать кем-то в этом мире? Можно унаследовать состояние от богатеньких родителей или отцовское кресло в правлении крупной корпорации. Можно стать телезвездой и, получив обожание миллионов поклонников, баллотироваться в губернаторы. Можно годами делать карьеру в юриспруденции и журналистике и под старость лет занять место в парламенте. И еще десятки вариантов, которые нам не подходили. У нас не было столько времени, денег и мирового влияния.
Зато у нас был мой дар убеждения и людская страсть к сплетням. Все, что нам требовалось – создать новые имена, легенду, убедить в своем существовании пару десятков видных фигур и дать парочку интервью. Убедить несколько айти-воротил состряпать о нас статьи в интернете и вовсе было плевой задачей. В дополнение ко всему – быть в неоднозначных отношениях, остальное люди додумают сами и приукрасят так, что мыльные оперы покажутся орфографическим словарем.
Перерыв интернет и социальные сети, мы набросали себе список тех, кого нам нужно было обработать. Большую часть из них составляли бизнесмены и политики, приглашенные на один и тот же благотворительный вечер, который должен был состояться меньше, чем через месяц. Там наши «подсадные утки» должны были рассказать о нас другим, позволяя снежному кому разрастаться в геометрической прогрессии. Чудное качество людей такого ранга в том, что они ненавидят быть неосведомленными о других игроках на их поле, или хотя бы показаться выглядеть неосведомленными. Что опять же было нам на руку.
Единственной проблемой было то, что помимо нашей легенды они должны были еще и запомнить, как мы выглядим. Естественно, облик троицы светящихся пришельцев для этой цели никак не подходил.
Дилану пришлось наведаться в банк и украсть со счетов не самых чистых на руку личностей кругленькие суммы, чтобы наша идея обрела задуманный облик. Так у нас появился Пентхаус в Эмпайр Стейт Билдинг в Нью Йорке и куча брендовых шмоток, а мне пришлось срочно отучиться искусству макияжа. Страх перед тем, что меня все-таки может кто-то узнать переселил неистовую неприязнь к тоннам штукатурки. Оставалось только надеяться, что новая прическа, стиль в одежде и вызывающий макияж, которым я никогда не грешила со школьной скамьи, никого не натолкнут на мысли о моем воскрешении.