Хо-хо-хо! Или Дед Мороз по вызову
Шрифт:
— Еще раз убедился, что ты горячая девочка, — шепчет Марат, дергая меня к себе.
Твердый, подрагивающий член прижимается к моей промежности, и я начинаю тереться о него, чувствуя, как бархатистая кожа собирается в моих складочках.
Мой гость приподнимает меня за ягодицы и опускает на вздыбленный ствол. Я на мгновение замираю, чувствуя, что меня буквально распирает от наполненности.
Усаживаюсь поудобнее, сжимая бедра Марата ногами, и начинаю медленно поднимать и опускать бедра, насаживаясь на его член.
Губы мужчины втягивают сначала один сосок, потом второй. Я запускаю пальцы в жесткие, непослушные волосы и прижимаю его голову к себе. Нахожу его губы и впиваюсь долгим, жарким поцелуем. При каждом его толчке соски трутся о монолит его груди, сильные руки сжимают меня все крепче.
Тугая струя спермы выстреливает в меня, и мышцы влагалища сокращаются, сжимая напряженный, пульсирующий член. Судорожно сжимаю ноги, сдавливая мужские бедра. Пальцы ног поджимаются, и очередной крик вырывается из горла.
Не понимаю, где я, что со мной. Только яркое, безудержное удовольствие вспыхивает в каждой клеточке моего тела. Только одна мысль пульсирует в мозгу: “Так хорошо мне не было никогда…”
7
7
Какой-то противный звук въедается в мозг.
— Ну, кому там неймется? — со стоном спрашиваю я, не в силах оторвать голову от подушки.
— Ну, это же в твою дверь звонят, — со стороны еще чей-то сонный голос. — Значит, тебе идти открывать.
Меня моментально буквально подорвало с кровати, и я удивленно смотрю на развалившегося на моей кровати Марата.
— А ты что тут делаешь? — испуганно спрашиваю я.
— Сплю, — мужчина подминает под себя подушку и косит на меня из-под полуприкрытых ресниц. — И еще собираюсь поспать.
Трель заливающего звонка, набатом звучит в моих ушах, и я дергаюсь то туда, то сюда, не зная, что делать. Или сначала дверь открыть, или выгнать Марата из собственной постели.
— Ты открывать собираешься? — Марат натягивает одеяло на голову. — Какой придурок ходит в гости первого января?
— А ты не хочешь тоже отправиться домой первого января? — наконец-то, говорю я, сдергивая одеяло, а потом снова набрасывая на голые упругие ягодицы.
— Да, открой ты уже, — мычит он. — Потом мы с тобой разберемся кто, куда и когда пойдет, и одеться не забудь, — бухтит он из-под одеяла.
А я только после его слов сообразила, что прыгаю тут перед ним совершенно голая. Покраснели не только щеки и уши… Кажется, что покраснела я вся… от корней волос до кончиков пальцев на ногах.
Быстро натягиваю халат и босыми ногами шлепаю к двери, в которую все еще кто-то продолжает долбиться.
— Я думал, что тебя уже дома нет, — подмороженный, слегка уставший букет падает мне в руки. — С Новым годом, Селезнева!
Тихомиров вваливается в коридор, не дожидаясь приглашения.
—
— Так, я же год тебя не видел, — продолжает хохмить одноклассник. — А ты разве не соскучилась? Родаки дома? — он тоже переходит на шепот.
— Я одна живу, — шиплю я. — Родители живут за городом.
Парень начинает недвусмысленно прижимать меня к стенке, запуская руки под халат.
— Игнат, — шиплю я, с ужасом бросая взгляд в сторону спальни. — Ты не вовремя пришел, — пытаюсь оттолкнуть этого наглого идиота, а когда не получается, отвешиваю смачную пощечину.
— Ирка, — Тихомиров смотрит на меня ошалевшими глазами и потирает щеку. — Ты с дуба рухнула?
— А ты с чего рухнул? — отталкиваю его и поправляю халат. — С белого коня рухнул, принц? Приперся, цветочки принес… Думал, что я тут только и жду, когда же Тихомиров обо мне вспомнит? А кстати, чего это ты вспомнил? — я стою в коридоре, не давая возможности пройти дальше, и складываю руки на груди, подозрительно прищуривая глаза.
— Нууу, — парень как-то тушуется. — Мы с тобой вчера… Я просто спешил на работу… — блеет он.
— Я все поняла, Тихомиров, — говорю я. — Юношескую мечту осуществил, заучку трахнул, еще и баблишка заработал. Все предельно ясно. Так чего сейчас приперся?
— Селезнева, ну не будь занудой, — огромный Тихомиров переминается с ног на ногу, и это выглядит так комично. — У тебя пожрать есть?
— А тебе здесь, что ресторан? — я делаю шаг к двери, чтобы выставить его за порог. — Или того, что тебе заплатили, на еду не хватило?
— Иришка, а это кто? — на пороге появляется Марат. — Ты что уже мужиков в дом водить стала?
— А ты чего вышел? — вскидываюсь я, хотя как-то сказать, что выперся язык не поворачивается. — Ты же спать еще собирался? И вообще, я не обязана перед тобой отчитываться, кто ко мне ходит.
— Вот это ты, Селезнева, даешь, — теперь уже и Тихомиров с наездами на меня наступает. — Это что ж значит? Вчера от меня сразу к нему в койку прыгнула?
— Тихомиров, окстись, — отмахиваюсь я. — Это о какой койке ты говоришь? О матах в спортзале?
— Он что тебя изнасиловал? — Марат бычится и сжимает кулаки.
— Да, ты че, мужик, все по обоюдному желанию, — Тихомиров поднимает руки и прячется за мою спину. — Я, между прочим, ее друг детства и ее первый мужчина.
— А эти подробности меня не интересуют, — рычит Марат, наступая на Игната.
— Ирочка, а что это у тебя дверь нараспашку? — мамин голос раздается как гром среди ясного неба. — Ой, дочь, у тебя гости…
Мамуля переводит заинтересованный взгляд с одного на другого гостя. Хорошо, хоть Дед Мороз номер два не выперся из спальни в чем мама родила. Хотя он что одетый, что раздетый выглядит очень сексуально.