Хобби гадкого утенка
Шрифт:
Неожиданно я вспомнила тяжелый, какой-то сладкий запах, стоявший в спальне, собак, валяющихся в крови, Риту на зеленом кафеле… и вдруг произнесла:
– Я знаю, кто убийца!
Александр Михайлович спокойно налил в чашку кипяток, вытащил сигареты и коротко велел:
– Выкладывай!
Через два часа в рабочий кабинет Дегтярева доставили Михаила Каюрова. Сначала им занимались оперативники, потом вызвали меня, и я подробно, с деталями, рассказала о подслушанном в лесу разговоре и о завещании, которое написала Рита Назарова.
–
Александр Михайлович хмуро вытащил сигареты и спросил:
– Где вы провели ночь?
– Дома, – пожал плечами Михаил, – в кровати спал, как все нормальные люди.
– Один?
– Да.
– Значит, подтвердить ваше алиби никто не может?
– Это не я должен доказывать, что не виновен, а вы ловить настоящего убийцу, – внезапно окрысился Михаил, – презумпцию невиновности никто не отменял!
– Ковалеву Анастасию Семеновну знаете?
– Даже не слышал о такой, – пожал плечами Каюров.
– А вот она утверждает, что видела вас около трех утра выходящим из лифта в подъезде, где проживала Назарова.
– Чушь, – фыркнул Михаил.
Привели невысокую худенькую женщину, Ковалеву, работающую консьержкой. Через час Каюров изменил показания:
– Да, я вчера приехал к любовнице. У меня есть ключи, и собаки встречают меня как хорошего знакомого.
Каюров посидел в пустой квартире, подождал Риту и уехал ровно в два часа. Консьержка, однако, стояла на своем, утверждая, что гость спустился в три.
Александр Михайлович устало спросил:
– Почему же вы не дождались Назарову и ушли? Странно как-то, полночи просидели и убрались…
Михаил понес чушь. Якобы он не договаривался с Ритой о свидании и вообще должен был провести вечер и ночь у своего клиента, но заказ внезапно отменили, образовалось свободное время, вот он и поехал к любимой женщине. Даже мне было понятно, что он врет.
Стали оформлять какие-то бумаги, потом вызвали конвой, чтобы отвести Михаила в камеру… И тут он, державшийся до этого момента с редким самообладанием, повернулся ко мне и прошипел:
– Я не виноват! Произошло чудовищное совпадение.
– Разберемся! – кивнул Дегтярев и велел: – Уводите!
– Я не виноват, – сопротивлялся Каюров, – поверьте, ей-богу, хотите, поклянусь на кресте?
– Не надо, – поморщился полковник и вновь повторил: – Уводите.
– Не убивал я! – завопил Михаил.
Конвойные схватили его под локти и поволокли на выход.
Внезапно Каюров выкрикнул:
– Хочу сделать заявление.
– Слушаю, – моментально отозвался полковник и знаком показал на стул, – садитесь!
Михаил плюхнулся на сиденье, потом вдруг вполне мирно произнес, указывая на меня:
– Ведь именно эта женщина придумала, что я убийца, не ошибаюсь?
Дегтярев нахмурился.
–
– Знаете, – неожиданно улыбнулся Михаил, – я всегда интересовался такими вещами, как мания и колдовство!
Александр Михайлович отложил со вздохом ручку:
– При чем тут это?
– А при том, – продолжал нехорошо усмехаться Каюров, – при том.
Он замолчал, в комнате повисла гнетущая, каменно-тяжелая тишина. Отчего-то мне стало холодно, и я вздрогнула.
– Ага, – вновь расплылся в гадкой улыбке Михаил, – проняло жабу!
– Либо делайте заявление, – отчеканил Дегтярев, – либо уходите, времени нет выслушивать глупости!
Каюров поднялся, вытянул в мою сторону правую руку и резко спросил:
– Как ваше имя?
– Даша, – пролепетала я, чувствуя себя, как белая мышь, поданная на ужин удаву, – Даша Васильева.
– Я, – четко и внятно, словно учитель, диктующий детям новое правило, начал арестованный, – я, Каюров Михаил, перед лицом господа нашего, проклинаю тебя, Дарья, оболгавшую и опозорившую меня. Накладываю проклятие в первую очередь на тех, кого ты любишь больше всего. Пусть у них случаются несчастья и болезни.
– Немедленно прекратите, – обозлился Дегтярев и заорал: – А ну уводите его, чего встали, как бетонные тумбы. Не видите, чушь несет!
Неожиданно Михаил мирно пошел к двери, уже на пороге он обернулся и вновь вперил в меня нехороший взгляд.
– Испугалась, Дарья?
Я хотела было презрительно ответить: «Ничуть!» – но язык прилип к нёбу.
– Проклятие можно снять, – тихо продолжил Михаил.
– Как? – прошептала я.
– Пусть этот, – кивнул Михаил на Дегтярева, – найдет настоящего убийцу, тогда твои родные освободятся от заклятия, иначе похоронишь всех!
Выплюнув последнюю фразу, он исчез в коридоре. Я почувствовала неприятную дрожь в коленях. Естественно, я не верю во всякие глупости, но Каюров говорил с такой уверенностью, так страстно…
– Вот мерзавец, – выдохнул Дегтярев, – ладно, на сегодня все, поехали к тебе, надеюсь, Катерина напекла к ужину пирожков.
Глава 11
Не успели мы сесть за стол, как появилась страшно расстроенная Зайка.
– Что случилось? – спросила я, видя, что она еле-еле сдерживает слезы.
– Меня отстранили от эфира, – пояснила Ольга.
– Почему? – изумился Дегтярев.
– Формально за то, что допустила ошибку, перепутала счет в матче, а на самом деле у нас новый спонсор и он хочет видеть на экране свою любовницу!
– Что же теперь будет? – протянула я.
Зайка пожала плечами.
– Посижу три дня дома, а там посмотрим. Хоть с детьми пообщаюсь, а то Анька с Ванькой пребывают в святой уверенности, что их родная мамочка Серафима Ивановна, а я так, не пришей к голове рукав!