Хоббит и Саруман (Возвращение)
Шрифт:
В один промозглый зимний день, к нему в кабинет пришел запыхавшийся командир отряда гномов Долин Добролаз. Он был весь в угольной пыли, но по его удовлетворенному лицу Саруман понял, что гном хочет ему сказать что-то важное. Он еле скрыл волнение, охватившее его, и внешне остался беспристрастен.
– Что такое, Долин? – спросил он, откладывая в сторону книгу.
– Нашли! – выдохнул Долин, и глаза его алчно блеснули.
– Что нашли? – деланно равнодушным голосом спросил маг. – Залежи золотых самородков?
– И их тоже, Светлый маг.
Больше Саруман не мог скрывать своего
– Где?
– Совсем близко, – улыбнулся гном и кивнул за спину.
Саруман увидел через открытую за его спиной дверь острую вершину скалы, что возвышалась прямо над рекой.
– Изенгард! – воскликнул маг.
– Точно так! – хохотнул гном и довольно хлопнул по своей лопатистой бороде. – Кто бы мог подумать? Черный гнилой зуб оказался тем, что мы ищем. И не нашли бы до сих пор, если бы мои ребята не вздумали залезть на нее, чтобы посмотреть на табуны Коники. Ты знаешь, мы гномы не признаем лошадей, но иногда и нам любопытно глянуть на них. И на самой вершине у Валина вдруг упала мотыга и стукнулась о камень. Камень в сторону, а под ним дыра. Может быть мы бы и не обратили бы на эту норку внимание, да у Дилли в нее свалился серебряный окошель. Монета не крупная, но он сказал, что с места не сойдет, если его не достанет. Сунул руку в нору, а достать не может. Там, говорит, пустота! Ну, тут мы рукава засучили и принялись за дело. И часа не прошло, как нам открылся тоннель, спиралью идущий вниз.
Все это Долин рассказывал Саруману уже на ходу. Маг торопливо шел к Изенгарду. Рука его нервно сжимала жезл, который звонко постукивал о каменистую землю. Чтобы поспеть за ним, гному пришлось чуть не бежать. На вершине Изенгарда они оказались чуть ли не через несколько мгновений, а старец даже не запыхался и остался по-прежнему величественным и красивым, с гнома же пот тек ручьями.
– Ты говорил, что все ценное, что мы найдем под твоей землей наше, – уже у входа в подземелье напомнил магу Колин.
– Я свое слово держу, – отмахнулся Саруман.
Он чуть не бегом вбежал в чернеющий под ногами тоннель.
– Тут ступени! – воскликнул маг через несколько шагов. – Это тоже ваша работа?
Гном расхохотался:
– Шутишь, великий маг?
В тоннеле было темно, хоть глаз выколи. Гномы все прекрасно видели без фонарей. Посох Сарумана вдруг засветился, и белый свет, хлынувший от него, мигом разогнал подземный мрак. Волшебник увидел счастливые глаза товарищей Долина. Гномы рудокопы были правы: золота здесь были залежи. Но меньше всего оно интересовало волшебника. Он почувствовал, что то, что он ищет совсем рядом. Гномы не поспевали за ним, так быстро он продолжал спускаться дальше. Полы его белоснежного плаща развевались за ним словно крылья. Рудокопы побежали за магом. И как они не старались, все равно сильно отстали.
– Золото наше! – доносились их возмущенные вопли до ушей Сарумана.
И вот долгожданный путь завершился. Тоннель кончился небольшим гротом, в центре которого чуть ли не над потолком висел совсем небольшой, с крупное яблоко, черный шар. Словно гигантская жемчужина, отливал он иссини черными совершенно гладкими боками. Увидев его, Саруман едва успел укрыться плащом. Он сразу распознал могучую
Гномы оказались не такими смышлеными. Запыхавшиеся они вбежали в грот, увидели шар и замерли, не в силах отвести от него глаз. Прошла минута, и первым за лицо схватился Долин:
– Я ничего не вижу! Мои глаза ослепли. Что же такое происходит? Сделай же что-нибудь, Светлый маг!
Вслед за Долином завопили остальные гномы. Они попадали на пол и стали кататься по нему с криками и проклятиями. Затем крики их постепенно стали стихать, гномы затихли и больше уже не шевелились.
Саруман закрыл глаза и внутренним взором окинул пространство пещеры. Он усмехнулся, потому что увидел, что черный шар лишился той смертельной силы, которая могла бы быть для него опасной. Всю ее он потратил на гномов. Маг открыл глаза, и для верности направил на шар мощный поток белого света…
Через три дня Саруман уже смело держал в руках и разглядывал черный шар со всех сторон. Тот таинственно мерцал и переливался чернотой. И маг знал, что самое интересное внутри шара. Именно там внутри находится то, что укрыто за непроницаемой черной поверхностью. Стоит лишь заглянуть внутрь и…
Заглянуть внутрь шара маг осмелился только через месяц. Он достал его из ларца и взял в руки. долго любовался игрой красок тьмы, затем приблизил к своему лицу и медленно начал подносить к глазам, погружаясь все больше и больше в непроницаемый мрак. Осталось всего ничего, и тут в дверь его кабинета постучали. Маг вздрогнул, и черная пелена спала с его глаз, потому что он узнал стук. Так мог стучать только Гэндальф Серый – весело и настойчиво.
Саруман со вздохом разочарования и в то же время с облегчением отложил шар, запер его обратно в ларец и вышел к гостю. По негласным правилам маги никогда не заходят друг к другу в помещения, которые служат им для магических занятий. Встречи их всегда бывают вне этих стен.
– Что это ты вдруг надумал навестить меня? – хмуро спросил Саруман, когда кончились приветствия, и долг вежливости был соблюден. Он едва скрывал свое раздражение.
Но Гэндальф был очень серьезен.
– Я был в Дул Гулдуре. И только что оттуда.
– И что? С чего это тебя вдруг заинтересовали старые развалины?
– Сомнения, сомнения – мои вечные спутники привели меня к местам былых сражений. Многое могут рассказать и руины. Я спустился под землю и прошел тем путем, каким удрал Некромант. Там под землей остался коридор. Непросто было найти его. Но я нашел. В нем все еще пылают огнем багровые стены. И это доказывает, что Некромант бежал тогда, а не был раздавлен. Что ты на это скажешь?
Саруман сильно встревожился:
– И что ты там видел?
– Я видел черные руны! Девять рун.
Несколько секунд маги прожигали друг друга взглядами. Саруман еле сдержался, чтобы не задать вопрос. Гэндальф заговорил первым:
– Знаешь, что они гласили?
– Нет! – Все свои силы Саруман потратил на то, чтобы скрыть свою ложь. – Откуда я могу это знать? Ведь это ты спускался в багровый коридор. Я там никогда не был.
Тонкие губы Гэндальфа сжались в узенькие полосочки:
– Я вернулся!
– Что? – не понял Саруман. – Откуда ты вернулся?