Хоббит, или Туда и обратно (пер. Рахманова Наталия)
Шрифт:
Впрочем, хоббит быстро опомнился.
«Наверно, летучая мышь, – сказал он себе. – Вот незадача! Как же мне теперь быть? Где восток, где север, где юг и где запад?»
– Торин! Балин! Оин! Глоин! Фили! Кили! – закричал хоббит. В огромной пещере его отчаянный крик прозвучал шепотом. – Кто-нибудь! Помогите, найдите меня! – На мгновение от мужества Бильбо не осталось и следа.
Гномы расслышали крик, но разобрали одно только «помогите».
– Что с ним стряслось? – проворчал Торин. – Ясно, что это не дракон, иначе он бы и пикнуть не успел.
Немного подождали, но никаких подозрительных звуков не доносилось – слышался
– Эй, зажгите-ка факелы! – велел Торин. – Похоже, пора подсобить нашему добытчику.
– С великой охотой, – откликнулся Балин. – Сколько раз он нас выручал, теперь наша очередь. Поторопимся же, покуда нам ничто не угрожает.
Глоин зажег факелы, гномы один за другим спустились в пещеру и торопливо двинулись на голос хоббита. Далеко идти не пришлось – Бильбо пошел им навстречу, едва завидев огоньки.
– А, летучая мышь пролетела, да факел погас, – небрежно отмахнулся он в ответ на вопросы гномов. Как ни странно, гномы не стали ворчать – мол, чего же ты тогда вопил, будто тебя режут. А все дело в том, что они очутились рядом с сокровищами и ни о чем другом думать уже не могли. Ведь и самый осторожный гном при виде золота становится отважен и свиреп, и никакая опасность его не пугает. Представляете, что было бы, знай гномы, что в кармане у Бильбо лежит Завет-камень?!
Уговаривать их необходимости не было. Все как один рвались осмотреть пещеру – раз уж представилась возможность и коль скоро Смога, по-видимому, нет дома. Похватали факелы и разбрелись в разные стороны, забыв о всякой осторожности. Громко разговаривали, перекликались, поднимали сокровища с пола, снимали со стен доспехи и оружие, пристально разглядывали, ощупывали и любовно поглаживали.
Фили и Кили настолько увлеклись, что, отыскав золотые арфы с серебряными струнами, немедля принялись играть. Дракон музыкой не интересовался, поэтому струны оказались в порядке и своих голосов арфы не потеряли. Под мрачными сводами поплыла древняя мелодия. Другие гномы занимались более важным делом – набивали карманы самоцветами, со вздохом оставляя на полу те, которые в карманы не лезли. Торин обшарил всю пещеру, явно разыскивая нечто особенное (конечно, он искал Завет-камень, но его поиски были тщетны).
Потом гномы принялись вооружаться. Торин облачился в золотую кольчугу и прицепил к отделанному яхонтами поясу секиру с серебряным древком. Теперь он и вправду выглядел по-королевски.
– Господин Торбинс! – позвал он. – Вот вам первая награда. Снимите свой плащ и наденьте-ка это.
Он накинул на плечи хоббиту кольчужную рубашку, выкованную в давние времена, должно быть, для эльфа небольшого роста. Эта рубашка была из чудесного металла, который эльфы называют мифрил; к рубашке замечательно подошел пояс, расшитый жемчугами и горным хрусталем. На голову Бильбо водрузили легкий кожаный шлем со стальными ободьями изнутри, также искрившийся драгоценными каменьями.
«Здорово! – обрадовался хоббит. – Но выгляжу я, наверное, нелепее не придумаешь. Вот посмеялись бы надо мной дома! Хоть бы зеркальце дали, что ли».
Гномы продолжали рыться в сокровищах, а Бильбо это быстро надоело. Он отошел в сторонку, сел и стал
– Торин! – окликнул Бильбо. – Что будем делать? Против Смога никакое оружие не поможет. Да забудьте вы про сокровища! Мы ведь пришли не за золотом, нам надо выбраться наружу. Удача – штука капризная, не стоит ее искушать.
Гном с трудом отвлекся от блеска драгоценностей.
– Верно, – согласился он. – Надо идти, и теперь поведу я. Даже за тысячу лет мне не забыть коридоров этого дворца!
Торин подозвал остальных. Подняв факелы над головами, они пересекли пещеру и миновали огромный проем. Пока сокровища не скрылись из виду, гномы все оглядывались и бросали назад исполненные сожаления взгляды.
Сверкающие кольчуги спрятались под плащами, шлемы – под драными колпаками. Двигались гуськом, то и дело останавливаясь и прислушиваясь.
Хотя древние укрепления гномов внутри Горы были разрушены, хотя Смог ухитрился разломать даже то, что строилось на века, Торин уверенно вел компанию к выходу. Взбирались по длинным лестницам, поворачивали, шли по гулким коридорам, снова поворачивали и снова карабкались по гладким, вырубленным в скале ступенькам. Им не попалось навстречу ни единого живого существа, лишь шарахались прочь, завидев свет, крохотные черные тени.
Для хоббита ступеньки были слишком высоки, и ему начало казаться, что дальше идти он уже не в силах, как вдруг потолок пещеры словно исчез – факелы не могли рассеять сумрак. Откуда-то сверху сочился тусклый свет, воздух заметно посвежел. Впереди виднелись огромные дверные створки, покореженные и обугленные.
– Это Великая палата Трора, – сказал Торин. – Здесь король пировал и держал совет. Мы почти пришли.
Пересекли разгромленную палату. Перевернутые столы, переломанные, обугленные скамьи и табуреты, осколки кувшинов, чаш и рогов, черепа и кости, и на всем – толстый слой пыли. Миновав еще одну дверь, услыхали клекот воды. Стало гораздо светлее.
– Исток Бегущей, – показал Торин. – Отсюда она течет к Парадным Вратам. Нужно идти вдоль реки.
Из отверстия в каменной стене вырывался бурный поток, попадавший в узкий, глубокий и прямой, как стрела, канал, проложенный древними мастерами. По берегу шла мощенная камнем дорога, широкая настолько, что по ней могли пройти в ряд несколько воинов. Гномы побежали, обогнули скалистый выступ у речной излучины – и в глаза им ударил ослепительно яркий дневной свет. Перед ними возвышалась арка, на которой виднелась древняя резьба, местами обезображенная и почерневшая от пламени. А за аркой, в осенней дымке, сияло меж отрогами Горы солнце, и золотистые лучи светила падали на каменные плиты у ворот!
Стая нетопырей, испугавшись чадящих факелов, кинулась наутек. Гномы двинулись к арке. Ноги скользили по камням, до блеска отполированным драконьим брюхом.
Бросив факелы, стали осматриваться. Неподалеку из подземелья вырывалась река и, пенясь, устремлялась в долину. На равнине за Парадными Вратами лежали развалины Дола.
– Ну, – проговорил Бильбо, – я и не надеялся это увидеть. И никогда не думал, что можно так радоваться солнышку и ветру! Однако до чего же он холодный!
Ветер и вправду был холодным, пронизывал до костей, возвещал о приближении зимы. Резкие порывы заставляли ежиться, и вскоре все продрогли.