Хоббит, или Туда и Обратно
Шрифт:
– Нервный юноша, – спокойно проговорил Гэндальф. – Странностей у него хватает, зато это лучший из лучших, а уж в деле свиреп, как загнанный в угол дракон.
Если вы когда-нибудь видели загнанного в угол дракона, то поймете, что по отношению к хоббиту это громко сказано. Такого не скажешь даже о прапрапрадядюшке Старого Тука, хоть он при его росте и силе мог не только оседлать, но и осадить лошадь, за что и получил прозвище Ревущий Бык. Толкуют, будто он в Битве на Зеленых полях разметал полчища гоблинов с Гороховой горы, а их королю Гольфимбулу снес голову одним взмахом дубинки. Снесенная голова пролетела по воздуху не одну сотню
А тем временем на диване приходил в себя изнеженный потомок грозного Ревущего Быка. Он сделал пару освежающих глотков, стараясь не шуметь, подкрался к двери и услышал, как Глойн то ли презрительно фыркнул, то ли пренебрежительно хмыкнул.
– Хм! – рассуждал гном. – Думаете, он сгодится? Гэндальф тут нам здорово расписывал, какой он, этот хоббит, свирепый. Да если он поднимет такой же крик, как сейчас, то поднимет на ноги не только дракона, но и всю его родню. Тогда уж нам несдобровать. Ха, нервный! Просто трусливый! Не будь на его двери условного знака, я бы решил, что мы обознались дверью. Мне сразу не понравился этот суетливый, пыхтящий толстячок. Он может быть кем угодно, хоть бакалейщиком, но уж никак не Мастером Отмычкой.
Тут уж Бильбо не выдержал, распахнул дверь и ворвался в гостиную. В нем взыграла горячая кровь Туков. Да он готов обойтись без теплой постели и сытного завтрака, коли надо выказать свою свирепость! А уж слова «пыхтящий толстячок» и вовсе его раззадорили. Правда, потом не раз в нем просыпалось благоразумие Бэггинсов и тогда он здорово раскаивался, приговаривая: «Ну и глупец же ты, Бильбо, что позволил затянуть себя в эту заварушку!»
– Прошу прощения, – сказал он, – я случайно услышал ваши слова. Не стану притворяться, будто понимаю, о чем вы тут толкуете. Какие-то отмычки, мастера – открыватели дверей… Но одно мне ясно: вы подозреваете во мне труса, ни на что не годного… – с достоинством произнес Бильбо, а уж достоинства ему было не занимать. – Но я докажу! Не знаю, о каких знаках на двери вы говорите. Я, между прочим, заново покрасил ее всего неделю назад. Так что вы и вправду ошиблись дверью. Я понял это, только взглянув на ваши странные физиономии, но решил повременить и сразу не указывать вам на дверь. Выкладывайте, что вам от меня надо, и я, может быть, соглашусь, даже если придется топать на край света и биться насмерть с какими-нибудь влак-оборотнями в Пустынных песках. Мой прапрапрадядюшка Ревущий Бык Тук как-то…
– Да-да, конечно, но это было давно, – перебил его Глойн. – А я говорил именно о ТЕБЕ. И поверь: знак на двери есть. Как раз такой, какие издавна означали только одно: «Ночной Открыватель, Мастер Отмычка готов выполнить опасную работу за достойное вознаграждение». Если желаешь, можешь называть себя Отличным Охотником за сокровищами. Нам все равно. Гэндальф уведомил нас, что встреча назначена в среду на пять часов, и мы обо всем договоримся за чашкой чаю.
– Был, был знак, – вмешался Гэндальф. – Я сам и начертал его. И вот почему. Вы просили найти для вас четырнадцатого, и я выбрал господина Бэггинса. Если скажете, что я ошибся и заставил вас постучаться не в ту дверь, что ж, тогда вас останется тринадцать. Несчастливое число. Идите рискуйте. Или возвращайтесь в подземные копи и продолжайте рубить уголь!
Он нахмурился и так глянул на Глойна, что тот съежился. Бильбо хотел было задать вопрос,
– Так-то лучше, – продолжал волшебник. – Все споры прекращаем. Я выбрал господина Бэггинса, и все тут. Сказал, что он Мастер Отмычка, значит, так оно и есть. Настанет время – он себя покажет. Вы и ведать не ведаете, чего он стоит, да и ему это пока неведомо. Еще спасибо мне скажете за этот выбор. Если уцелеете. Бильбо, мальчик мой, засвети-ка лампу.
На столе в круге света, падавшем из-под красного абажура, Гэндальф расстелил лоскут пергамента, похожего на карту.
– Это начертил старый Трор, твой дед, Торин, – сказал он в ответ на восхищенные возгласы гномов. – Карта Горы. Видите, это Черный лес. В древних хрониках его называют еще и Лихолесье.
– А что в ней толку, в карте? – засомневался Торин. – Я и без карты назубок знаю Гору и окрестности. Отыщу и Черный лес, или как там он называется, Лихолесье, и Вересковую пустошь, где водятся драконы.
– Здесь, на Горе, как раз и нарисован дракон, – вставил Балин. – Но мы его и без карты заметим, если, конечно, доберемся туда.
– Приглядитесь повнимательнее, – сказал волшебник. – Видите тайный лаз? А эту надпись на Западном склоне? И указующий перст под надписью? В этом месте тайный проход в Нижние пещеры.
– Когда-то он, возможно, и был тайным, – пробормотал Торин, – но кто поручится, что он остался таковым и доныне? Старый Смог так давно там живет, что наверняка сумел все разнюхать.
– Может, и разнюхал, да проку ему от этого никакого.
– Это почему же?
– Потому что лаз для него слишком узок. В древних книгах сказано: «Здесь могут пройти три гнома в ряд и в полный рост». Но дракону Смогу в такую нору ни за что не протиснуться. Он и смолоду-то был толстоват, а после того как сожрал множество гномов и людей из Дейла, его и вовсе разнесло.
– А по мне так слишком широкая, – пискнул Бильбо, который сроду не видел ни драконьих нор, ни тем более самих драконов. Он здорово увлекся и совсем позабыл, что лучше бы ему помалкивать.
Дело в том, что Бильбо просто обожал всякие карты. В прихожей у него висела огромная карта Окрестностей, где красными чернилами были отмечены любимые прогулочные тропинки.
– Не возьму в толк, как можно скрыть такую громадную дверь? – удивлялся хоббит, которому и аккуратная дверца в хоббичью нору не казалась маленькой.
– О, способов много, – сказал Гэндальф. – Но как это сделали гномы, увидим, когда придем туда. Судя по карте, она крепко заперта и ловко замаскирована под склон Горы. Обычная хитрость гномов, верно?
– Верно, – поддакнул Торин.
– Да, совсем забыл, – продолжал Гэндальф, – к карте был приложен маленький ключик. Держи. – И он протянул Торину тонкий серебряный ключ с замысловатой бородкой. – Смотри не потеряй!
– У нас не пропадет, – заверил Торин. Он прицепил ключ к тонкой цепочке, висевшей у него на шее, и заправил под куртку. – Теперь все становится на свои места. Прежде-то, не разобравшись, что к чему, мы нацеливались идти на Восток и незаметно пробираться к Долгому озеру. Там нас и поджидают трудности…