Хоббит. Путешествие по книге
Шрифт:
Выбор Бильбо. Второй поворотный момент
После того как Бильбо и гномы в третий раз пытаются проникнуть на озаренную факелами поляну, где пируют эльфы, они теряют друг друга из виду и не могут отыскать. Бильбо оказывается один-одинешенек в кромешной ночи Черного Леса, вдали не только от своих спутников, но и от тропы, которая была его единственной защитой и единственной надеждой на спасение. Ему и прежде доводилось попадать в нешуточные переделки, но сейчас наступил, по словам рассказчика, «один из самых скверных моментов в его жизни».
Тут, безусловно, следует припомнить похожую ситуацию, в которой Бильбо очутился в начале пятой главы, когда очнулся один в темноте, затерянный в недрах гоблинских туннелей. Для него
Так же как и в пятой главе, Бильбо, очутившись один в темноте, первым делом прибегает к типично бэггинсовскому бегству от действительности. Он вспоминает о своей норке, пытается погрузиться в мечты о «беконе, яйцах и жареном хлебе». И все же здесь, как и в прошлый раз, лучшее и куда более существенное утешение Бильбо получает от своего меча, что более уместно для Туков. Тогда, во тьме гоблинских туннелей, Бильбо впервые обнажил меч и понял, что в руках у него волшебный клинок эльфийской работы. В главе восьмой хоббит обнажает меч уже с самыми серьезными намерениями и на сей раз пускает его в ход, поскольку, очнувшись, обнаруживает, что в кромешной темноте он все-таки не один-одинешенек. Чудовищный паук деловито обматывает его ноги «своими мерзкими нитями», чтобы потом уволочь и сожрать добычу.
Момент, когда Бильбо обнажает меч, – ключевой в его схватке с пауком. Сразу после того, как хоббит пришел в себя, его реакция на опасность чисто оборонительная; он отчаянно молотит врага кулаками, пытаясь оттолкнуть его от себя. Затем он вспоминает про меч, выхватывает его – и паук отскакивает; как видно, меч хоббита производит на пауков такое же неизгладимое впечатление, как раньше на гоблинов. Теперь преимущество на стороне Бильбо, и он бросается в бой. Он бьет паука прямо между глаз, которые так устрашали его еще несколько дней назад, во время ночевок у тропы. Бильбо сделал невероятно важный шаг вперед. Он больше не обороняется от тьмы, не пытается бежать от нее, как было в горах. Нет, теперь он решительно борется с тьмой – и побеждает.
Первый поворотный пункт в карьере Бильбо, судя по всему, не произвел на него особого впечатления. Хоббит, безусловно, доволен собой и в начале шестой главы не упускает случая покрасоваться перед гномами, однако его позиция и взгляды не претерпели заметного изменения. Счастливо воссоединившись с Гэндальфом и гномами, он думает только о том, что ужасно проголодался; его мучают страхи, и он все время ноет. Не изменились и его отношения с гномами, хотя теперь они ценят хоббита гораздо выше прежнего. Он остался все тем же беспомощным крохой, которого спутники вынуждены носить на закорках и втаскивать на деревья. Даже в Черном Лесу – до этой минуты – от Бильбо не было особого толка. Да, он стал настоящим искателем приключений, однако роль его в отряде не слишком изменилась с той поры, когда он неуклюже трясся верхом по родному краю, терзаясь оттого, что ему слишком велик капюшон, одолженный Двалином.
Второй поворотный пункт в карьере Бильбо – «убить гигантского паука в темноте, в одиночку, без помощи волшебника, гномов или кого бы то ни было» – потрясает нашего хоббита до глубины души. Теперь он чувствует себя «совсем другим – более храбрым и беспощадным». В момент второго поворотного пункта Бильбо по меньшей мере так же изнурен голодом, как и в первый раз, однако теперь он не ноет. Когда-то, еще дома, ему на краткий миг отчаянно захотелось, чтобы гномы сочли его беспощадным. В горах, когда Бильбо осознал, что его небольшой меч – один из легендарных клинков, изготовленных эльфами Гондолина, его подбадривает мысль, что гоблины – возможно, теоретически – сочтут его беспощадным. Теперь, когда у ног хоббита лежит убитый им гигантский паук, а лезвие
Бильбо отмечает это событие в духе, весьма характерном для книг Толкина, – дарованием нового имени. Он дает имя своему клинку, обращаясь к нему вслух, словно этот меч – его спутник во тьме, и нарекает его Жалом. Хотя Бильбо не взял нового имени самому себе, то, как он назвал меч, многое говорит читателю о том, кем именно в этот момент ощущает себя хоббит. Восьмая глава называется «Пауки и мухи», и Бильбо знает, что ему в этом действе выпала роль мухи. Рассказчик недвусмысленно показывает это, говоря, когда Бильбо вначале пытался кулаками отбиться от чудовища, что «паук впрыснул бы ему яд, как проделывают с мухами обыкновенные пауки». То, что Бильбо набросился на врага с мечом, внезапно и коренным образом изменило ход событий – как если бы беззащитная муха вдруг взбунтовалась и убила поймавшего ее паука. Бильбо по-прежнему чувствует себя мухой, окруженной пауками, однако он больше не слаб и не беспомощен. Может, он и муха, но муха беспощадная , так что – берегитесь, пауки!
Удача. Награда за решимость
Когда Бильбо, пройдя первый поворотный пункт своей карьеры, выбрался из-под гор, перед ним встал сложный выбор, который тотчас же подверг испытанию его новообретенную решимость искателя приключений. Бильбо осознал, что его спутники, быть может, до сих пор томятся в плену у гоблинов. Едва сумев ускользнуть от опасности, он со страхом думал, что ему надлежит решиться на куда более нелегкое дело – в одиночку отыскать своих друзей, спасти их и вывести наружу. Хотя в этом случае Бильбо оказался избавлен от необходимости совершать этот подвиг, поскольку обнаружилось, что гномы с помощью Гэндальфа уже выбрались на свободу, наш хоббит тем не менее был готов исполнить свой долг. В главе восьмой он оказывается перед точно таким же выбором, и на сей раз деваться ему некуда. С Жалом в руке отважная муха отправляется на поиски логова пауков, дабы вырвать из их тенет своих незадачливых собратьев.
Этот момент заслуживает особенного внимания в первоначальном варианте «Хоббита» [32] . Согласно ранней версии, Бильбо в поисках паучьего логова проявляет недюжинную изобретательность. Паук, которого Бильбо прикончил, едва придя в себя, оказывается, тянул за собой нить паутины, и хоббит, следуя за этой нитью, возвращается к тропе, а затем и направляется к паучьей колонии, на ходу сматывая нить в клубок. Бильбо не только использует нить паутины для того, чтобы отыскать место, куда пауки утащили его спутников, – перейдя через тропу, он, подобно Тезею в критском лабиринте, оставляет за собой нить, чтобы по ней потом благополучно вернуться к тропе. Однако же, перед тем как книга отправилась к издателю, Толкин отверг эту идею, отнял у Бильбо путеводную нить и вымарал из книги практически все упоминания о ней [33] . Заменил он эту деталь самой обыкновенной удачей.
Когда Бильбо решает отправиться на поиски своих друзей и спасти их из паучьих лап, он долго соображает, куда именно ему надлежит двинуться, и – благодаря везению – «более или менее правильно» угадывает нужное направление. Вначале может показаться, что идея Толкина заместить хитроумное применение паутинной нити очередным случаем слепой удачи несколько обедняет характер Бильбо. Вовсе нет: перед нами очередная стадия образа удачи, который Толкин развивает на всем протяжении «Хоббита». Читатель и прежде замечал немалое число счастливых совпадений, которые вплетаются в историю Бильбо, – от того, как Элронд поразительно вовремя подставляет карту Трора под лунный свет, до испуганной рыбки, которая, выскочив из Голлумова озера, шлепается на ногу Бильбо. За всеми этими случаями, которые сопровождают путешествие Бильбо с самого начала, сокрыт то ли высший замысел, то ли Божественный промысел.