Хоббит
Шрифт:
Солнечный свет показался ослепительным. Гномы что-то кричали снизу, но Бильбо не отвечал, позабыв обо всем. Когда глаза привыкли к свету, он окинул взглядом море темно-зеленой листвы, по которому словно гнал волны легкий ветерок. Над лесом вились мириады бабочек, похожих на переливниц – эти бабочки селятся на верхушках дубов. Правда, здешние были черными, иссиня-черными.
Хоббит долго разглядывал бабочек, наслаждаясь свежим воздухом. Наконец он отвлекся и услышал крики гномов, которые в нетерпении буквально скакали под деревом. Бильбо осмотрелся.
Как я уже говорил, до опушки было уже недалеко. Пораскинув мозгами, Бильбо сообразил бы, что дуб, на который он взобрался, стоит на дне лощины, поэтому разглядеть с него опушку попросту невозможно – вид заслоняют другие деревья. Но ничего подобного хоббиту в голову не пришло.
Весь исцарапанный, мокрый от пота и несчастный, он рассказал гномам о том, что увидел.
– Кругом лес! Что же нам делать? – восклицали они в отчаянии. – Вот и посылай хоббита на разведку! – Можно подумать, в том, что лес никак не кончается, виноват был не кто иной, как Бильбо. Бабочки гномов не заинтересовали, а когда хоббит упомянул о свежем ветерке, его спутники обозлились пуще прежнего – ведь сами взобраться на макушку дерева они никак не могли (слишком уж тяжелыми были).
Вечером доели последние припасы и наутро проснулись голодные как собаки. Пошел дождь, капли уныло барабанили по плотному пологу листвы. Всем хотелось пить, но ведь не стоять же целый день с раскрытым ртом, дожидаясь, пока тебе на язык упадет случайная капля. Впрочем, утро выдалось не таким уж плохим – Бомбур проснулся!
Пробудился он совершенно неожиданно и сел, почесывая в затылке. Как выяснилось, Бомбур позабыл все, что с ним было, помнил только, что ужинал в хоббитовой норе. Товарищи долго втолковывали ему, что и как, ибо он упорно отказывался верить.
Услыхав, что еды нет, Бомбур заплакал. Он был очень слаб, ноги у него подкашивались от голода.
– И зачем только я проснулся? – простонал он. – Мне снился такой чудесный сон! Я ехал по лесу, похожему на этот, но там на каждом дереве висели факелы или фонарики и горели костры. А потом меня пригласили на угощение к лесному королю, и мы знатно попировали под веселые песенки!
– Не береди сердце, – проворчал Торин. – Лучше уж помалкивай, не то я за себя не ручаюсь. За тобой, между прочим, должок – знаешь, сколько мы тебя тащили, пока ты преспокойно дрых? От самой реки! И ни разу толком не поели!
Деваться было некуда – затянули потуже пояса, вскинули на плечи полупустые мешки и двинулись дальше по тропе без малейшей надежды когда-либо добраться до восточной опушки. Шли весь день; нет, не шли – брели, а Бомбур все ныл, что ноги его не держат и что ему хочется спать.
– Только попробуй! – пригрозили ему. – Больше мы тебя не понесем.
Однако довольно скоро Бомбур заявил, что с него хватит, и повалился наземь.
– Идите, коли хотите, а я полежу посплю. Глядишь, снова еда приснится. И то хорошо, коль
В этот миг шедший первым Балин закричал:
– Смотрите! Свет!
И правда – в глубине леса, по левую руку, светился алый огонек. Рядом с ним вспыхнул другой, третий… Бомбур немедля вскочил, и путники всей гурьбой бросились вперед по тропе, даже не думая о том, что это могут оказаться костры троллей или гоблинов.
– Похоже, мои сны сбываются! – пропыхтел запыхавшийся Бомбур и рванулся было к огням, но его удержали. В отличие от толстяка остальные гномы не забыли предостережений Беорна и Гэндальфа.
– Какой прок от еды, коли мы потом не выберемся из леса? – резонно заметил Торин.
– Мы умрем с голоду, прежде чем выберемся, – откликнулся Бомбур, и Бильбо не мог с ним не согласиться. Долго спорили; наконец решили послать двоих на разведку – пускай подберутся к огням и выяснят, что там такое. Но никак не могли договориться, кто пойдет: никому не хотелось потеряться в Лихолесье. Все решил голод, тем более что Бомбур вновь принялся перечислять все те яства, которые отведывал во сне. Отогнав страхи, путники вместе сошли с тропы.
Из осторожности легли на землю и поползли. Огни оказались факелами, освещавшими большую поляну, посреди которой пылал костер. Вокруг костра на деревянных колодах сидели какие-то существа, по виду – эльфы, в зелено-коричневых нарядах. Эльфы ели, пили и весело смеялись.
Аромат жаркого был настолько силен, что гномы не сговариваясь встали и направились к костру с единственной мыслью – получить хотя бы кусочек мяса. Но едва они ступили на поляну, все огни погасли. Очутившись в непроглядном мраке, гномы принялись искать друг друга. Блуждали наугад, падали, натыкались на деревья, кричали так, что наверняка перебудили весь лес, но все-таки сошлись и убедились на ощупь, что все в сборе.
К тому времени, понятное дело, они совсем забыли, в какой стороне тропа, и поняли, что безнадежно заблудились – по крайней мере, до утра.
Уходить среди ночи с поляны было бы сущим безумием, поэтому решили спать прямо здесь. Но стоило Бильбо задремать, как Дори, которому выпало первым стоять в дозоре, громким шепотом возвестил:
– Опять огни! Еще больше!
Все вскочили. И правда, поблизости опять светились огни, слышались голоса и смех. Путники выстроились цепочкой, каждый ухватился рукой за плечо стоявшего впереди, и пошли на свет.
– На рожон не лезьте! – предупредил Торин. – Мы пошлем господина Торбинса. Уж его-то не испугаются. («Верно, – подумалось Бильбо, – кто испугается такого малыша?») Надеюсь, ему ничего не сделают.
Вероятно, Бильбо просто подтолкнули в спину, и он вывалился из кустов на залитую светом поляну, не успев надеть кольцо. Все огни разом погасли, и воцарилась кромешная тьма.
Опять поднялся крик. Гномы никак не могли найти хоббита. Сколько ни пересчитывали, у них все время выходило тринадцать вместо четырнадцати.