Хочешь жить - стреляй первым

Маркс Леон

Я вытер лицо от крови, сел в машину и поехал подальше то этого места.

— Вот такая история, Эдуард Максимович — сказал я, окончив говорить. — Дело раскрыто, а ваша дочь, к сожалению мертва. Примите мои соболезнования.

Мы сидели в гостиной, и пили кофе. Железняк еще курил кубинскую сигару и выпускал дым, который медленно рассеивался. За время рассказа на его лице были написаны разные эмоциональные состояния: страх, боль, сожаление, злость, замешательство. Только лишь через минуту

он нарушил паузу и начал говорить.

— Спасибо вам. Очень жаль, что она замыслила весь этот сыр-бор против меня. Я расстроен. Но главное — все позади.

— Конечно, но вы хотели только правды, вот я вам ее и сказал. Я сделал всю работу, как от меня и требовалось.

— Разуметься, вы заслужили гонорар, — он протянул мне конверт. — Здесь чек на триста тысяч гривен.

— Подождите, вы говорили, что дадите двести тысяч.

— Да, но, учитывая, как вы рисковали, я решил увеличить ваш гонорар. Не отказывайтесь.

— Спасибо, не буду, — я взял конверт с чеком. — Желаю вам успешных дел.

— И вам того же. До свиданья.

Я покинул его особняк с явным облегчением и одновременно с тревожным чувством, что что-то не так. Однако все было так. Во всяком случае я на это надеялся.

Через полчаса я был возле дома Дианы. Бок уже почти не болел, хотя крови и много потерял. На мой звонок никто не шел мне открывать. Я подергал за ручку и дверь открылась. Я достал пушку и осторожно стал ступать по ковру коридора. Вдруг из-за угла меня схватило двое мужчин в камуфляже спецназа, в черных масках, у которых висели автоматы на плече. Они заломили руки мне за спину.

— Кто ты такой? — спросил один из них. — Отвечай!

— Козаков Владимир, частный детектив.

Я хотел полезть в карман за лицензией.

— Тихо! Может у тебя оружие в кармане.

— Стоп, ребята! Это же Козаков. — В дверном проеме показался полковник Шередев. — Немедленно отпустите его.

— Извините, товарищ полковник. Я не знал, — сказал один омоновец.

Когда они меня отпустили, я почувствовал, что боль в боку тоже меня отпустила.

— Ну, Володя, как у тебя дела? — спросил Николай.

— Чудесно. Главарь банды обезврежен. От преступников и следа не осталось.

— Может, ты мне все расскажешь.

— Хорошо. Садись в кресло и слушай. Говорить придется много.

Я начал рассказывать. Пока я говорил, Шередев послал оперативную группу на место преступления и отпустил ОМОН, потому что задерживать никого не пришлось.

— Жалко, что Даша погибла. Отец и так расстроен, а когда узнает, что она организовала свое собственное похищение, то его может схватить инфаркт или инсульт.

— Да, — согласился я. — Но он уже все знает. Я только что от него. Железняк, конечно, сильно расстроен, но держал себя в руках. Все путем, хотя и убитой Даши ему жалко, как и мне.

— Да? А я почему-то думаю, что не убили меня. А вот вас убьют.

Я поднял голову вперед

и увидел Дашу. Она стояла с пистолетом в руке. Живая, никак не мертвая. Я открыл рот от удивления и тут же его закрыл. Вот это номер. Как такое может быть? Впрочем, полковник был тоже очень растерян и не мог взять себя в руки.

— Ну, что, самцы, как я вас всех сделала, а? Меня так просто не убьешь.

— Как… как ты могла уцелеть? — едва выговорил Николай.

— Очень просто. Максим целился в сердце, куда и попал. А в внутреннем кармане, который находиться на уровне сердца у меня лежала металлическая фляга. Пустая. Я только лишь потеряла сознание, но потом пришла в себя. Синяк остался на левой груде возле соска, но ничего. А теперь, птички, оружие выбрасывайте. Живо, я сказала! — Она выстрелила рядом с нами, и пуля продырявила пол.

Я вздрогнул и не замедлил бросить "берету" на пол.

— Теперь ты, вонючий полковник.

Он колебался. Отдать оружие, значит лишить себя всякой надежды на спасения, чего и добивалась Даша.

— Ложи оружие на пол, иначе я тебе стрельну в лобешник!

Николай медленно выложил оружие на пол и пнул его ногой к Даши. Я пожалел, что омоновцы от нас уехали, но уже было поздно. Нас убьют, и никто не сможет спасти.

— А теперь, самцы, я вас сотру с лица земли. Прощайте.

Она нажала на спусковой курок, и я приготовился умереть, но выстрел не прозвучал.

Осечка.

Она передернула затворную коробку и положила палец на спусковой крючок. Патрон находиться в патроннике и теперь не стоит рассчитывать, что выстрела не будет.

— Может, дашь нам помолиться минутку, — в надежде сказал я, думая, что придумаю что-то оригинальное, чтобы найти выход.

— Заткнись! — она стала целиться в меня, и палец уже был готов нажать спусковой крючок. И тут, неожиданно на голову Даши обрушился тяжелый удар, и она тот час рухнула, правда успела нажать на курок. Думаю, чисто механически, но выстрелила. Пуля застряла в потолке и побелка посыпалась на ковер. Я посмотрел на того, кто спас нам жизнь. Это была Диана, которая держала в руке бутылку. После удара, она разбилась, и Диана порезала кисть.

— Диана, любовь моя, — выхвалилось у меня. — Ты спасла нас от верной смерти.

— Да, — тихо прошептала она. — Боже, что с моими руками.

— Стой на месте, — я подошел к ней и посмотрел на руки. Они были все заляпаны кровью. А из пореза кровь хлестала как из фонтана. Времени было в обрез. Я снял куртку и свитер. Разорвав футболку, я стал перебинтовывать травмированную руку, выше места раны.

— Надо бы жгут, — заметил Николай.

— Да, но пока его найдешь, она может потерять много крови, — возразил я и стал бинтовать рану. Я думал, что оказывать первую помощь очень сложно, но на самом деле это было не так. Диана один раз вскрикнула, когда я затянул сильно повязку, и я послабил ее.