Хочу бабу на роликах!

Вильмонт Екатерина Николаевна

– Почему же, если ваша сестра тут живет?

– Потому что мы долгие годы были в ссоре. Не общались. И вдруг она мне позвонила, стала умолять приехать, проститься… Я не мог ей отказать, но… Впрочем, зачем вам все это? Это стариковские жалобы. А что же вы, молодая и красивая, делаете тут?

– Живу. Мне нравится.

– И давно?

– С начала сентября.

– В сентябре тут, наверное, рай. Простите меня за мое многословие, знаете, это как в поезде – встречаются незнакомые люди и выбалтывают друг другу всю подноготную, зная, что больше никогда не встретятся. Послушайте, я вспомнил! Я точно

вспомнил, где я вас видел!

– Да? И где же?

– В «Огоньке»! На обложке «Огонька»! Там ваш портрет! Совершенно точно!

– Значит, все-таки он появился! – воскликнула я.

– Да, я купил этот номер в Шереметьеве. А вы не знали?

– Нет. То есть мне обещали, что будет портрет в журнале, но я не верила…

– Знаете, у меня есть этот номер, я вам его отдам.

Ну подумать только, какая встреча. А я еще удивлялся, где это Асламазян нашел такое лицо. Но как же вам никто не сообщил?

– Некому. Впрочем, скоро приедет моя подруга, она, вероятно, привезет журнал.

– Нет-нет, зачем же ждать, вам наверняка любопытно взглянуть! Давайте завтра встретимся здесь же, и я вам его вручу.

– Правда? Спасибо большое. Но вас это не затруднит?

– Нет-нет, что вы, мне будет только приятно. В котором часу вам удобно?

– Может быть, часов в пять?

– Отлично, договорились. В пять часов я вас жду с «Огоньком» в руках. В моей юности в шпионских фильмах так назначали встречи.

Он улыбался. Улыбка была милая.

На следующий день, собираясь на встречу в кафе, я сообразила, что мы даже не познакомились, я не знаю его имени-отчества. Ну ничего, узнаю сегодня.

Когда я вошла в кафе, он поднялся из-за столика, а в руках у него и вправду был свернутый в трубку журнал и маленький букетик фиалок.

– Добрый день, мы вчера даже не успели познакомиться. Меня зовут Виктор Сигизмундович, а вас?

– Александра Андреевна. Постойте, вы сказали – Виктор Сигизмундович?

– Да, а что вас так удивляет?

– Ваша фамилия Литман?

– Господи ты боже мой, откуда вы меня знаете? – искренне поразился он.

– Вы хозяин дизайнерской фирмы?

– Совершенно верно. Вы у меня работали? Но я не мог бы забыть такие глаза…

– Нет-нет, я никогда с вами не встречалась, но много о вас слышала.

– От кого, если не секрет?

– От Ульяны Михайловны Тороповой.

– С ума сойти! И что же милая Ульяна Михайловна обо мне говорила? Ругала последними словами?

– Отнюдь.

В его глазах появилось какое-то отрешенное выражение.

– Можно я возьму журнал?

Он словно бы очнулся.

– Ох, простите, бога ради, я вдруг задумался. Конечно, вот возьмите!

Я никогда в жизни не мечтала об известности, никогда не жаждала увидеть свою физиономию на какой-нибудь обложке, боже упаси. Но сейчас я, как говорила соседка Лика, проперлась! Теперь уж я точно знаю, что Глеб этот портрет увидит. Кто-нибудь непременно сунет журнал ему под нос. А еще и Алекс увидит. Хотя он, наверное, вообще забыл обо мне…

– Можно мне в силу возраста называть вас просто Сашей? – словно бы издалека донесся до меня голос Виктора Сигизмундовича.

– Что? Ах да, конечно.

– Саша, что вам заказать? Хотя будет лучше, если заказ вы сделаете

сами, уж очень тут хозяйка бестолковая.

– Я бы выпила джин с соком.

– А я, пожалуй, выпью текилы… И как насчет сырного пирога? Он мне вчера очень понравился.

– Нет, спасибо, мне есть не хочется.

Когда нам принесли напитки, он вдруг, смущаясь, спросил:

– А вы близко знакомы с Ульяной Михайловной?

– Да, она была подругой моей мамы. Теперь и я с ней дружу.

– Знаете, она очаровательная женщина, я, как ее увидел, почувствовал какое-то волнение, забытое уже. Как в старину говорили – взыграло ретивое. И возникло ощущение, будто мы давным-давно знакомы, никак наговориться не могли. Мне даже показалось, что наконец я встретил ту единственную женщину, с которой мне интересно. Мне всегда быстро надоедали женщины. А тут… Но я уже старый, у меня налаженная, спокойная жизнь. И я элементарно струсил. То есть я продолжаю с ней сотрудничать, она очень талантливый дизайнер… И вероятно, я наделал каких-то глупостей, потому что теперь она держится со мной как-то отчужденно, холодно. Одним словом, я ее упустил. И мне от этого плохо, грустно. Надо было бы, наверное, поговорить с ней откровенно, но я боюсь… Когда ее вижу, то чувствую себя молодым, это заставляет меня болтать всякую чепуху… Вот и выходит, что я все испортил… Ведь могли же быть у нас нормальные дружеские отношения. Знаете, вы не смейтесь, любви и вправду все возрасты покорны…

Он залпом выпил уже третий стаканчик текилы.

– Вам, вероятно, смешно: сидит старый хрыч и несет что-то несусветное. Но вы почему-то располагаете к откровенности, вам хочется все рассказать. Как и ей… Я ей столько успел наболтать о себе, сам диву даюсь. А с другой стороны, наверное, я ей совсем и не нужен…

– Виктор Сигизмундович, поверьте, вы ей нужны! Еще как нужны, она в вас влюбилась, честное слово!

– Она вам это сама сказала? – задохнулся он.

– И не один раз! После встречи с вами она стала другой, как будто очнулась от многолетней спячки. Но она всегда говорила: он не понимает, что мне ничего от него не нужно, просто интересно с ним говорить, и легко… Она говорила то же самое, что и вы.

– Вы меня не обманываете? – закашлялся Виктор Сигизмундович.

– Зачем мне вас обманывать?

– Действительно. Значит, вы думаете, что я ей нужен не только как работодатель?

– Я в этом убеждена! Уверяю вас, Ульяна Михайловна – редкий человек, вот вы сказали, что сразу выложили ей многое о себе. Это ведь значит, что вам не с кем особо откровенничать, да?

– Увы…

– А ей вы можете сказать все, она всегда поймет, выслушает… И она вполне способна просто дружить с мужчиной.

Он вдруг покраснел и как-то смущенно рассмеялся:

– Вы, наверное, думаете, что я безнадежно стар… Нет, меня еще рано списывать со счетов. И я, наверное, свалял дурака… Саша, скажите, если я вернусь в Москву и позвоню ей… Просто так, без дела… Она не очень удивится?

– Она обрадуется! Виктор Сигизмундович, пожалуйста, позвоните ей и скажите, что встретили меня, что у меня все хорошо, очень хорошо… Знаете что, вы можете передать ей от меня какой-нибудь маленький подарок?

– Ну разумеется, – обрадовался он. – Только завтра я рано улетаю…