Хочу быть богатой и знаменитой
Шрифт:
Селима занимал другой вопрос. Он на днях уже слышал, кажется от Тимура, фамилию Тригорская.
— А кто мать этой Натальи — Вероники?
— Тригорская Надежда Паисьевна, в миру Павловна — доктор медицинских наук, академик.
Селим кивнул в сторону убранной в шкаф папки:
— Тимур, так это к ней предлагали обратиться за консультацией с проблемами …
— Да. Все обсудим позже.
Мужчины засиделись в кабинете директора сыскного агентства до позднего вечера. Тщательно выстраивали логические цепочки, искали причинно-следственные связи и понимали, что информации явно не хватает. Для
Нужны были ответы на множество вопросов. Например, где искать Валерию Тригорскую. И что происходило с сестрами Тригорскими около пяти с половиной лет назад? Есть ли угроза в отношении них сейчас, и какова вероятность того, что Тригорская найдет своих «дочерей» раньше, чем они размотают весь клубок событий и что из этого выйдет?
Вопросы. Вопросы. Вопросы.
Ими и озадачились частные сыщики. Решили собраться завтра, чтобы подумать о том, с чего начать.
ГЛАВА 25
«… богатой и знаменитой! …богатой и знаменитой!».
Амыру не сказали, что Регину привезли сюда, в госпиталь. Он и сам это знал. С самого первого мгновения. Его выкинуло из спокойного глубокого сна, и он понял, что его тревожит.
Прекрасно помнил, что она больна и задыхалась, помнил и о том, что просил Лукина помочь ей. Неужели тот опоздал, и его девочку привезли сюда? Если сюда, то дело худо.
Мужчина медленно и аккуратно поднялся с кровати, постоял, понял, что до дальней палаты в старом корпусе одному ему не дойти. Сел в кресло, нажал кнопку включения электропитания, положил руку на джойстик и поехал. Доехал до палаты на удивление без помех, остановок, расспросов. Въехал в палату, закрыл дверь и почувствовал, ему надо торопиться, потому, что произошло самое страшное — девочка уходит из этого мира. Только Проводник ее не ожидает, значит… Это много чего может значить. И он «запел». Сознание трансформировалось, и Амыр ее увидел.
Она стояла перед ним и улыбалась:
— Амыр, я попрощаться.
— Ты не можешь уйти, стебелек. За тобою еще не прислали.
— Амыр, я плохо тебя понимаю, но то, что я умерла — это точно. У меня остановилось сердце.
— Ты — маленький заблудившийся ребенок, сейчас тебя поведут обратно, и проводит моя бабушка, она в этом знает толк.
— Твоя бабушка? Давай! Я буду рада с нею познакомиться.
Они поплыли тихонько, минуя коридоры, двери. Где-то к ним присоединилась женщина в странном национальном наряде. Она погладила Регину по голове, поцеловала в лоб, и, положив руку ей на грудь и сказала:
— Живи деточка. Амыру будь опорой и надеждой. Ступай, они ждут тебя.
— Они?
— Да. Они. Брат, две сестры и их дед. Не забывай, Амыр — твой отец по духу. Береги его. И еще один мужчина ждет тебя и только тебя — не ошибись, моя девочка. Прощай и поторопись. Время на исходе.
А в реанимации стояли люди в медицинских формах, лица закрыты масками. Стояли и понимали что все без толку, они все сделали для того, чтобы эта девочка жила. Один стоял, опустив руки, в бессилии сжимая-разжимая кулаки, второй еле сдерживал себя, чтобы не закричать, не двинуть кулаком по стене, чтобы физическая боль вытеснила
— Время смерти…
И всхлип или вдох, или это плакал кто-то из сестер? Только вдруг аппаратура захлебнулась звуковыми сигналами, настройки сбились! А пациентка глубоко вздохнула, открыла глаза и внятно проговорила:
— Амыр в дальней палате, а я яблоко хочу.
Военврачи замерли. Не все среагировали моментально. Ступор длился целую вечность, оказалось с полсекунды, полвздоха, пока Лоор не рявкнул:
— По местам! — И дальше каждый занялся своим делом, только Лукин сдернул маску, взял ее руку, прижал к своей щеке, говоря:
— Никогда так больше не делай! Слышишь? Никогда!
Она смотрела на него своими невероятными глазами. А он продолжил:
— Никогда не уходи без меня.
А про это яблоко долго по госпиталю легенды будут ходить. Она вернулась с того света, потому, что захотела яблоко!
Тимур медленно надевал куртку, собираясь поехать из агентства домой. Хоть на часок. День в разгаре, а на плечи наваливалась какая-то вязкая усталость. Слишком много проблем упало в руки за последнее время. В компании надо бы все подробнее проверить. Похоже, кто-то сливает информацию на сторону. Порции пока невелики, да и по значимости инфа была так себе. Но сам факт! Такое надо пресечь. И дыру залатать.
Пока проверял карманы и ключи, к нему в голову забрела дельная мысль: может Эмика на это «зафрахтовать»? Поговорить что ли с Александром Ивановичем, может, отдаст его Рощина на денек другой?
Мысли перескакивали с одного на другое.
Рощина, Рощина, здесь тоже не все так просто. Где же искать твою сестру? Где и как спряталась эта девочка? Перед глазами встала фотография двух девочек в школьной форме. Ее надо было показать Извекову. Может прав Селим, и это Регина рядом с ней? Тогда эта Иванова, и есть сама Тригорская? Или кого-то отправила с поручением? С этой мыслью он ринулся в соседний кабинет:
— Слушай, — Тимур заглянул за дверь и обомлел. Селим стоял с телефонной трубкой в руках и булькал что-то невразумительное. Друг был белее стены, за которую держался, чтобы не упасть.
— Селим! Что?!!!..
— Мы рожаем…
Тимур знал Селима еще с Суворовского училища. Видел его в разных ситуациях. Но чтобы в таком состоянии?! Подобное было впервые. Основательно тряхнул друга за плечо:
— Погоди! Говори, что делать?
Тот дрожащей рукой протянул ему телефон.
— Здравствуйте, — сказал Тимур осторожно, не зная с кем говорит.
— Тимурчик, привет!
Голос Элички звучал спокойно и уверенно:
— Собралась рожать, скорую вызвала, тревожный чемоданчик с собой, курвиметр положила, документы проверила. Как драгоценный супруг?
История с курвиметром вызывала у всех участников неизменную улыбку и разрядила обстановку. Губы сами растянулись, и он почувствовал, что обретает эмоциональное равновесие. Кашлянул в сторону от телефона и, стараясь «держать голос», сказал:
— Нормально с ним все. Волнуется немного. В какой роддом ехать?