Хочу ее
Шрифт:
Но я хотела только одного — увидеть брата. Хотела убедиться, что он жив. Что с ним все хорошо, все в порядке. Ведь ранения бывают разные, я знаю. Он не раз мне рассказывал, что у того и у того его знакомого были ранения. После таких вещей их даже повысили в звании, дали награды.
Только проку от этих медалек, если ты лежишь без чувств и…
— О господи… Макс…
Я вошла в палату и увидела его. С перебинтованной головой. В кислородной маске. Он был без сознания. Лежал на койке и не шевелился. Будто спит.
На мониторе были волны сердцебиения.
— Так вот вы где?! — ворвался врач. — Я же вам запретил сюда…
— Что с ним? — спрашивала я, а по щекам катились слезы. — Доктор, что с моим братом? Скажите, пожалуйста. Будьте человеком. Я его семья, больше никого у него нет. Пожалуйста.
— Да что ж ты будешь делать, — чертыхался он, снимая очки с натертой за ночь переносицы. — Какой бардак. Заходи-выходи. Ну просто день открытых дверей.
— Он будет жить? Куда его ранили?
— Ранений несколько. Три, если быть точным. Пациент получил повреждение кисти и бедра. Оба раза — навылет. Кости, артерии не задеты.
— А что с головой?
— Это просто ушиб. От падения. Ничего серьезного. Не ранение. Обычная гематома.
— А куда попала третья пуля? Вы сказали, что ранений три.
Врач отвел глаза и вздохнул. Он будто не хотел об этом говорить. Он понимал, что будет трудно.
— Пробита печень.
— О боже… — закрыла я рот руками. — Печень?
— Да.
— Это серьезно?
— Очень, — кивнул хирург. — Обширное повреждение. Боюсь, что нужна пересадка. Причем срочно. Если не выполнить трансплантацию в течение трех суток, он может погибнуть.
— Может погибнуть?
У меня дрожали руки. Ноги подкашивались — не могла стоять. Хотелось опереться о стену. Да хоть сесть на пол, чтобы это пережить.
Не может быть. Просто не может быть такого. Неужели это правда?
Врач надел очки и подтвердил мои худшие страхи:
— Я даю девяносто из ста, что ваш брат умрет. Если вы не отыщете донора.
— Донора?! — застыло на моих губах. — Но как?! Где?! Разве это возможно?!
— Это еще не все… — врач взял меня за плечо, чтобы сказать последнее: — Это стоит денег. И немалых денег… Страховка не покроет даже половины.
— Сколько? — Но он молчал. — СКОЛЬКО?!
Сумма оказалась неподъемной. Я себе даже представить не могла столько денег. Мной овладевал полнейший шок. Что я могла сделать, кого попросить о помощи? Ведь времени не было.
Как и сбережений. По крайней мере, спросить у брата, есть ли у него заначка на черный день, я не могла. А страховка полиции — одно только название. Она не распространялась на такие случаи, бесплатно можно вылечить только мелкие ранения. А здесь все полностью легло на нас двоих. И разгрести придется мне самой.
Один только вопрос — как?
Недолго думая, связалась с Никитой. Мы с ним порвали, как раз вот на днях очень сильно поссорились. Он назвал меня обидным словом, а я сказала, что мы расстаемся. Это было уже слишком. Он делал целый культ из сексуальных отношений, хотел добиться от меня
Я все чаще в такие минуты думала: а нужна ли нам эта свадьба, хочу ли я выйти за этого человека? Чем дольше мы встречались, тем больше я узнавала Никиту Шептицкого. И та сторона, что открывалась подобно темной стороне Луны, мне абсолютно не нравилась.
И все же он богат. Он из богатой семьи. А мне нужны деньги, сейчас это главное. Деньги — это то, что я хочу добыть любой ценой. Готова буквально на все, чтобы спасти Максима. Ведь если я его потеряю, то это будет ад. Я умру без него. Без Макса я никто, я не протяну и года без его поддержки.
Никита — моя главная надежда.
Но когда он приехал…
— Двести тысяч евро?! — повторил он сумму. С таким лицом, что я сразу поняла — разговор не будет легким. — Ты че, в конец офигела?! Двести косарей — огромные бабки! Зачем они тебе?!
— Макса ранили, он в тяжелом состоянии — в коме!
— Да мне как-то срать на него. На твоего брата.
Он это сказал — и как ножом по сердцу. Я не могла такое слышать. Макс — он просто лучший из людей. Никита и ногтя его не стоит. Не то что говорить о нем в таком тоне. Я вообще с ним встречалась только по двум причинам: он сам мне предложил и настоял, а вторая — такого, как Макс, я не найду. Их просто не существует — таких парней, как он. И это надо принять.
— Но мне на него "не срать". Если ты и правда меня любишь — помоги. Умоляю. Найди мне эти деньги…
— Откуда?!
— Не знаю… — ревела я от безысходности. — Продай машину. Выиграй в покер. Попроси отца, в конце концов.
— Да ты не понимаешь, что несешь, Ульяна. Моя тачка стоит косарей под двадцать — это потолок. Ты просто не шаришь. Этому рэнджу столько лет, сколько мне… А в рулетку я и так уже просрал кучу лавэ. Если б ты знала, сколько я торчу владельцу казино…
— Ну а папа? — цеплялась я за шанс. Как за тонкую соломинку. — Попроси его. Скажи, что очень надо на лечение Максима. Скажи, что он мой брат. Что это вопрос жизни и смерти.
У меня слезы текли ручьем. Я висела на Никите как на спасательном круге. Он был моей последней надеждой. Но почему-то мне уже тогда казалось, что иду на дно. Что он не станет меня тянуть и просто сбросит в воду.
— Послушай, детка… — отцеплял он мои серые от холода пальцы. — Я с батей сейчас не особенно лажу. Мы в контрах. Понятно? Так что…
— Но ведь Макс погибнет! Ты обязан что-то сделать!
— Знаешь, — криво улыбнулся тот, на кого я рассчитывала больше всего, — твой брателло меня не особо-то и любил. И… у нас это чувство взаимное. Я не буду сильно плакать, если узнаю, что он умер. Он же мент — такое бывает. В ментовке ведь нормальные не будут работать. Он знал, куда идет. Нефиг было героя корчить.