Хочу ребенка!
Шрифт:
Джулия смеется, пораженная откровенностью этой женщины. В присутствии Джулии люди всегда чувствуют себя свободно, и уже через минуту им начинает казаться, будто они знакомы целую вечность, настолько хорошо, чтобы делиться интимными подробностями, ни капельки не смущаясь.
– Вы не замужем? Поразительно.
– Почему? Потому что у такой, как я, обязательно должен быть бойфренд? Потому что я красива, у меня карьера, и если я не могу заполучить мужчину, значит, в чем-то ущербна? – она старается говорить с легкостью, но видно, что она уязвлена, и Джулия извиняется.
– Я
– Ничего страшного. Похоже, все родственники одинаковые. И извините, что я так на вас набросилась. Я не замужем, потому что сама так пожелала, но ни кто не может с этим смириться.
– И вы были бы счастливы провести остаток жизни в одиночестве?
Мэйв поводит плечами и протягивает Джулии еще закурить. Джулия берет сигарету, и на какое-то время наступает тишина, когда обе прикуривают.
– Я стараюсь не загадывать, жить сегодняшним днем, – наконец отвечает Мэйв, громко выдыхая. – Честно говоря, хоть эта мысль и не приводит меня в экстаз, она меня и не пугает. У меня чудесная жизнь. Работа, от которой я без ума, собственный дом, и я не уверена, что готова идти на компромиссы.
– Я вам завидую, – слова вылетают прежде, чем Джулия успевает подумать, что же она говорит.
И, как только произносит их, в шоке замирает. Она вовсе не хотела этого говорить. Боже, она даже не хотела задумываться об этом, и, не зная, как продолжить разговор, она запинается.
– Не стоит, – Мэйв качает головой. – Каждому наезднику своя лошадь. И знаете что? У соседей трава всегда зеленее. Я долгие годы думала, что, может, если бы у меня был мужчина, моя жизнь была бы завершенной, но, когда он, наконец, появлялся, я мечтала снова быть одна. Понимаете, иногда мне бывает одиноко, но, думаю, мне так даже лучше. О господи, это Лорна? Мне казалось, они взяли напрокат белый «Даймлер».
К церкви подъезжает длинный черный лимузин, и все принимаются поспешно тушить сигареты и бросаются в церковь занять места, прежде чем шофер в серой форме распахнет дверцу.
Джулия собирается последовать за Мэйв в церковь, но сначала ей хочется одним глазком взглянуть на платье. Хотя замужество не входит в ее ближайшие планы, трудно не верить в сказку.
Дверь открывается, и раздается всеобщий вздох облегчения. Это не невеста. Женщина без спутника в стильном ярко-розовом костюме с кипой розово-черных оборок органзы вместо шляпы, в сверкающих серьгах из золота и жемчуга и непрозрачных черных очках, почти полностью скрывающих ее лицо, оставляя видимой лишь мазок розово-коричневой помады на губах.
Она выходит из лимузина и поднимается по ступенькам. Лишь когда она проходит мимо, Джулия вскрикивает.
– Боже
Женщина поворачивается, опускает очки, чтобы как следует разглядеть Джулию, потом улыбается и раскрывает объятия.
– Белла! – восклицает Джулия и обнимает подругу, которая теперь стала такой шикарной – истинная жительница Нью-Йорка!
Джулия едва ее узнала.
– Какого черта ты здесь делаешь?
– Удивлена? – Белла высвобождается из объятий, и, отойдя на расстояние вытянутой руки, они с радостью оглядывают друг друга. – Ты просто ка-а-а-нфет-ка! – протягивает она с нью-йоркским акцентом, и обе они смеются.
– Это что еще за машина, черт возьми?
Белла довольно присвистывает.
– С ума сойти, правда? Я так привыкла заказывать лимузины в Нью-Йорке, что, приехав сюда, даже не задумалась ни на минутку… Всю дорогу пешеходы останавливались, как вкопанные, и гадали, что за кинозвезда внутри.
Джулия качает головой, но на лице ее играет улыбка.
– Только ты на такое способна, – со смехом произносит она. – Ты единственная в своем роде.
Белла оглядывает гостей, потихоньку просачивающихся из церкви обратно на улицу.
– Где старушка Сэм?
– Она так беременна, что едва передвигает ноги, – смеется Джулия. – Она приняла приглашение, но потом решила, что ее мочевой пузырь не переживет церемонию венчания, поэтому, думаю, она явится лишь на прием.
– Боже, какой кошмар. Клянусь, у меня никогда не будет детей, – и тут, взглянув на Джулию, она понимает, что сказала.
– Извини, извини, извини! Ты знаешь, как я отношусь к детям. Но не к детям моих друзей. Как дела на этом фронте?
Джулия вздыхает. Разумеется, она не против, пусть Белла спрашивает. Если бы она не поинтересовалась, было бы обиднее, ведь Белла близкая подруга, но Джулия жалеет, что поделилась с таким количеством людей, когда они только начали пытаться завести малыша.
Марк ее предупреждал. Никому не рассказывай, вдруг ничего не получится, говорил он. Но она же должна была поделиться с Сэм. И с Беллой. И с Лорной. И с девочками на работе. Вскоре об этом знали уже все, и каждый раз, когда она с кем-нибудь встречалась, они спрашивали: ну как? Подняв брови и с выжидающим выражением лица. Откровенно говоря, ей уже очень надоело отрицательно качать головой. Ей надо было послушать Марка, потому что каждый раз, когда ее об этом спрашивают, она опять вспоминает о главной проблеме и ощущает себя жуткой неудачницей.
Но это же Белла, поэтому с ней можно поговорить, а не просто печально улыбаться и качать головой.
– Все просто ужасно, – говорит Джулия. – Ни чего не выходит. Каждый месяц мне кажется, что вот, это произошло, и каждый месяц проклятые месячные приходят как по часам.
– Тебе не приходило в голову, что пора проконсультироваться со специалистом?
– Да, я как раз на днях читала статью в журнале о женщине, которая никак не могла забеременеть и пошла к целительнице. Один сеанс у этой женщины – и бам! Тут же забеременела. Я записала номер этой знахарки, и, думаю, стоит ей позвонить.