Хочу ребенка!
Шрифт:
Если бы сегодня днем агент по недвижимости вы ставил их дом на продажу, клиенты перегрызли бы друг другу глотки.
Она тихонько покачивается в кресле-качалке в комнате Джорджа, глядя, как он гремит музыкальной игрушкой. Но ее даже не раздражает писклявый голос игрушки с американским акцентом: «Щенок. Котенок. Привет, малыш».
В 3.55 звонит телефон. Это Дэн.
– Я ужасно извиняюсь, – говорит он без особого сожаления.
Но он явно куда-то торопится.
– Возникло срочное дело, и мне нужно уехать. Это займет
– Конечно, – бодро произносит Сэм.
Ей удается скрыть разочарование, но она тут же чувствует себя брошенной.
– Никаких проблем. Не волнуйся.
Опустив трубку, она пытается сдержать слезы. Это смешно. Он сделал это не потому, что не любит ее, просто вмешались независящие от него силы. Он позвонит завтра. Найдет еще какой-нибудь предлог, потому что Сэм уверена, что это всего лишь предлог. Ему же вообще необязательно приезжать, размышляет Сэм и немного приободряется. Он мог бы послать фотографии по почте или заехать вечером, когда Крис дома.
Но он напросился на чай, чтобы провести время со мной. Это неизбежно, успокаивает она себя, глядя на Джорджа. Он придумает еще один предлог.
Но ей нужно занять себя чем-то еще. Он намертво поселился у нее в мыслях, и, хотя ей нравится думать о нем, это очень утомительно. Сегодня она отдохнет от Дэна, от мыслей о Дэне.
Она звонит Мэйв.
– Какая приятная неожиданность. Я сегодня уже отупела от скуки, – Мэйв толкает коляску в прихожую, вынимает Поппи и уверенно шагает на кухню.
Молодые мамы в присутствии друга никогда не стесняются. В чужих домах располагаются как дома, открывают дверцы шкафов и берут слюнявчики, бутылочки и детские салфетки. В домах незнакомцев они ведут себя с такой фамильярностью, что их мужья часто бывают шокированы, оказавшись рядом.
– Это же неприлично, – шипят они, когда молодые мамы собираются на чай в воскресенье всей семьей, включая мужей. – Она только что залезла во все наши шкафы! Неужели нельзя было попросить разрешения? Ее что, хорошим манерам не учили?
Молодые мамы лишь пожимают плечами. Они все понимают, а вот мужчинам никогда не понять.
И вот Мэйв заходит к Сэм на кухню, восторженно кричит, увидев детский стульчик с откидной спинкой, которые Сэм засунула в угол, и со знанием дела пристегивает Поппи, гремя у нее над головой погремушкой (она валялась на полу рядом со стульчиком), что бы развеселить и утихомирить малышку.
– Тебе что-нибудь нужно? – Сэм заходит следом и ставит чайник. – Поппи не нужно покормить? У меня куча смесей. У Джорджа была аллергия на все, так что пришлось попробовать все разновидности. Что бы ты ни попросила, у меня есть все.
Мэйв изгибает бровь.
– Аптамил?
– Есть.
– Соевое молоко?
– Есть.
– Ага. А Нэнни?
– Разумеется, у меня есть Нэнни. Смесь с козьим молоком – единственное, что пил мой
Он не переносит лактозу.
Мэйв корчит гримаску.
– Откуда ты знаешь, что у него аллергия на лактозу?
– После всех остальных смесей у него была ужасная экзема.
– Понятно, – отвечает Мэйв, пожимая плечами.
– А что?
– Я просто не понимаю, почему ни у кого из наших сверстников в детстве не было аллергии на лактозу, а сейчас вдруг каждый ребенок стал страдать от непереносимости лактозы или чего-то еще.
Сэм не понимает, о чем говорит Мэйв, но Мэйв уверена, что непереносимость лактозы бывает только у тех детей, матери которых невротички.
– Наверное, сейчас стали использовать больше добавок, – говорит Сэм. – И очень зря. Как бы я хотела, чтобы можно было кормить Джорджа обычной смесью.
– То же самое все эти экологически чистые продукты, – продолжает Мэйв: похоже, она завелась. – У нас в детстве не было никаких экологически чистых продуктов. И что, кто-нибудь из нас вырос уродом? Ничего подобного. Понятия не имею, с какой стати я должна тратить в три раза больше, покупая эту чертову органическую пищу.
– О боже, – стонет Сэм. – Знаешь, я полностью с тобой согласна, но ты только посмотри на это.
Открыв дверцу холодильника, она подзывает Мэйв. Экологически чистое молоко. Экологически чистый сыр. Хлеб из зерна, выращенного без удобрений. Органические овощи.
– Бред какой-то, правда? Я думаю так же, как ты, но все равно покупаю, потому что все так делают.
– Ой, извини, – Мэйв краснеет от смущения.
Она понятия не имела, что Сэм окажется одной из тех помешанных мамаш, ведь она показалась ей такой… нормальной.
– Не надо было ничего говорить. Мой язык не доведет до добра.
– Нет, ты все правильно сказала, и ты права. Чай или кофе?
Сэм открывает шкафчик, но Мэйв молчит, и тогда Сэм оборачивается.
Мэйв стоит у широко распахнутой двери морозильника. Похоже, она в замешательстве и даже немного шокирована.
– Сэм, понимаю, это идиотский вопрос, но почему у тебя в морозильнике три миллиона формочек для льда?
Сэм разбирает смех.
– Это не для льда. Я прочитала потрясающую статью о том, что детскую еду можно замораживать. Это же здорово. Когда я готовлю, просто достаю две-три формочки. Очень легко.
– Но Сэм, – произносит Мэйв, изо всех сил пытаясь сдержать улыбку, – можно ведь использовать пакетики для льда, а не покупать тысячи формочек.
– Ты шутишь, – Сэм в ужасе смотрит на груды формочек с замороженной детской едой, от которых в морозилке не осталось и миллиметра свободного места. – Мне никто этого не говорил.
– Боже. Извини, – Мэйв начинает смеяться. – Я смеюсь, потому что сделала бы то же самое, просто я видела, как кто-то из знакомых замораживает еду в пакетиках. Ты, наверное, разорилась на этих формочках.